Шрифт:
Закладка:
Учение о Духе Сватом было предметом внимательного рассмотрения и со стороны православных богословов. Но и побуждения к изложению этого учения и смысл учения в среде православных богословов были совершенно другие, по сравнению с деятельностью ариан в этом случае. Отцы церкви противопоставляют свое учение о Духе бесконечным перетолкованиям, каким подвергалась оно не только у ариан, но и православных, заразивщихся свободомыслием арианским, увлекавшихся спекулятивными вопросами. Каким же именно воззрениям свое учение о Духе противопоставляли православные отцы? Крайние ариане прямо утверждали, что Дух — тварь. Ариане рассуждали: «поелику ум наш постигает сих трех и в существующем нет ничего, что нe подходило бы под это разделение существ, т. е. все или нерожденно, или рожденно, или сотворенно, Дух же ни первое, ни второе, — то, конечно, Он третье»[335]. Люди, разделявшие подобное воззрение на тварность Духа, старались определеннее выяснить, к какому роду тварей Дух ближе всего по природе, и находили — к ангелам. Так Афанасий свидетельствует, что, принимая во внимание изречение апостола: «свидетельствую пред Богом и Иисус-Христом и избранными ангелами» (1Тим. 5, 21), ариане умозаключали: «поелику апостол наименовал Бога и Христа, а потом ангелов, то необходимо сопричислить к ангелам Духа и полагать, что Дух одного с ним чина и только выше прочих ангелов.»[336]. Определения сущности Духа Св. у ариан были очень странны. Так, некоторые из них признак ‘свободы» почитали наилучшим признаком, каким следует определоть понятие о Духе Св. Они умствовали: «Дух ни раб, ни Господь, но свободен»[337]. Или, определяя сущность Его в отношении к Богу Отцу и Сыну, говорили: «Дух и начальствен и подчинен»[338]. Вследствие учения о тварности Духа, ариане направляли свои возражения больше всего против православного учения о Божественном достоинсиве Духа. Арианствующие указывали, что в Св. Писании нет ясного учения о том, что Дух — Бог[339]. Далее, учение о Божестве Духа Св., казалось им, если сюда присоединить учение о Божестве Отца и Сына, — требожием. Они говорили: «если Бог, Бог, в Бог, то как же не выходит трех Богов? Не есть ли это многоначалие?»[340]. Иные не соглашались с учением, что Дух есть Бог, единосущный Отцу и Сыну. «Укажи мне, обращались ариане к православным, чтобы от одного и того же (Отца) один был Сын (Божий), а другой не Сын (Дух) и притом оба были единосущны, — тогда и я допущу Бога и Бога (Cына и Духа)»[341]. Ещё другие требовали от православных ясного и доступного разуму ответа о том, что такое исхождение Духа Св. от Отца[342]. Наконец, иные из ариан отрицали творческую силу в Духе Св. Они рассуждали: «из Писания мы знаем, что Отец есть зиждитель; знаем также, что и через Сына все произошло, но о Духе слово Писания ничему такому не научило нас.»[343]. Вообще, по Григорию Богослову, между арианами много, было таких, которые истинно веровали в Божество Сына, но отметали веру в Духа Святого. «Чтили Сына, но отступались от Духа Святого». Их Григорий называет «в половину благомыслящими»[344]. Особенно много шло толков и споров о служении, поклонении и прославлении Духа. Григорий Нисский свидетельствует, что в церкви не умолкали «мелочные рассуждения»[345] по этому поводу. Некоторые, по тому же Григорию, «подвигали насмешке» (x ατειρονεύονται) учение о поклонении Духу[346], и вместе с тем «совершенно отрицали поклонение Духу»[347]. Были и такие, которые хотя и высоко ставили достоинство Св. Духа, приписывая Ему власть «подавать все», но в противоречие самим себе, отвергали «моление Духу, оставаясь неблагодарными Подателю всяческих»[348]. Иные, если и допускали поклонение, служение Духу, однако старались отличать оное от поклонения Богу Отцу и Сыну, соглашались на какое-то неполное поклонение. «Пусть будет славим (Дух), но не с Отцом и Сыном»[349], замечали эти возражатели. Общую картину того брожения умов, какое имело место в IV веке относительно учения о Духе Св. у ариан и не-ариан, живо начертывает Григорий Богослов. «Что касается до мудрецов нашего века, пишет он, то одни почитают Его (Дух) действованием, другие — тварью, иные — Богом; а иные не решались сказать о Нем ни того, ни другаго, из уважения, как говорят они, к Писанию, которое будто бы ничего не выразило о сем ясного, почему они не чтут и не лишают чести Духа, оставаясь к Нему в каком-го среднем, вернее же сказать, весьма жалком расположении. Даже из признающих Его Богом одни благочестивы только в сердце, а другие осмеливаются выражать свое благочестие и устами. Но слышал я о других, еще более мудрых измерителях Божества, которые хотя согласно с нами исповедуют Троицу, однако столько разделяют лица Ее между собою, что одно почитают беспредельным и по сущности и по силе (Отца), другое беспредельным по силе, но не по сущности (Сына), а третье — ограниченным и в том и другом» Духа)». Последних Григорий называет подражателями ариан, но, однако, не арианами[350].
В виду такого cостояния вопроса о Духе Св. в тогдашней церкви встречаем у православных отцов усиленноенапряжение — привести в ясность учение о Духе, отразить нападки на Божество Духа. Но опять отцы не желали того, чтобы мысли противоположные заблуждениям внесены были в самый символ Никейский. Они ограничивали в отличе от ариаяствующих раскрытие истины, — свое противодействие лжи — изложением правых воззрений в литературе церковной. Афанасий, несмотря на широкое распространение еретических идей относительно Духа, заявляет, что символ Никейский не следует пополнять в учении о Духе, как и по всем другим пунктам церковного учения. Он провозглашает: «да будет во всей силе исповедание Никейское. Ибо оно правомысленно и его достаточно к низложению всякой нечестивой ереси, особливо же арианской, которая нечествует и против Духа Святого»[351]. В том же роде cмотрит на дело и собор Иконийский (376 года), православный, бывший под руководством св. Амфилохия
