А «то» оказался уголовник, отбывающий срок в тюрьме за… убийство, якобы случайное убийство на охоте. Посадили парня, Женьку, на девять лет. Ко времени знакомства до конца срока ему оставалось отсидеть два с половиной года. Он обратил внимание на красивую девушку в интернете, написал дважды – Олеся не ответила. А потом как-то «закрутилось». Девушка сначала из человеколюбивых соображений решила поддержать человека, познакомилась с его друзьями, семьёй – мать парня жила в деревне, одна воспитывала шестерых детей – да и увлеклась… Ездила на свидания…

– Высокий? – спросила я.

– Нет, – ответила собеседница.

– Красивый?

– Нет, лысоват…

– Умный?

– Ни одной книжки не прочитал! Простой, как валенок… – И, тем не менее, именно он тронул её сердце! Понравились ей и его друзья, и простая семья, и естественная деревенская жизнь. Приняла парня в свою квартиру после выхода заключённого из тюрьмы, познакомив с двенадцатилетним сыном. Два с лишним года успели пожить вместе, как семья. Женька старался заработать, но легко ли устроиться на работу бывшему уголовнику? Он пытался всячески оправдать надежды искренне любимой к тому времени женщины, и она того стоила! Не только красавица – умница! Вот ещё некоторые её рассуждения:

«У человека так: либо он хозяин своих пороков, либо пороки им руководят. Те парни, что сидят за решёткой, часто думают, что всё о жизни знают, надеются подцепить кого-то на свой крючок. На самом деле они САМИ СИДЯТ НА КРЮЧКЕ СВОИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ о себе, своих возможностях. Выходят из тюрьмы – а ничего не получается, крючок всё время обламывается, они озлобляются, и снова на чём-то попадаются. Я сразу сказала Жене – если опять нарушишь закон, я тебя ждать не собираюсь. Жизнь одна, и она проходит. Но что делать, если он меня, как никто, наполняет?…»

Немного подумав, Олеся добавляет:

– Наверное тут дело не только в том, что он меня наполняет… Просто вокруг много людей, а человечности мало… А в этом человеке ещё горит огонёк доброты и человечности (в убийце!), поэтому я не могу пройти мимо и не подать ему руку… но не более. Человек должен сам захотеть выбраться из ямы!

А потом произошло то, что и должно было произойти с человеком, у которого нет чётких представлений – что можно, что нельзя, который склонен поиграть с Законом, с человеком без жизненных координат, получающий адреналин от остроты ситуации. Он опять забыл, что с Законом надо быть на «вы». Поехал Женька домой в деревню повидаться с родными, выпили с друзьями, и пошли «на дело». Друзья «завалили» двух «мироторговских» бычков, задачей Женьки было доставить добычу на место. Запряг он конягу, и повёз бычков на делёж. Ну, тут их и загребли, и снова дали срок…

– Я понимаю, что где два срока, там можно ждать и третий – это уже система, и не обещала ему ничего. Но поддержать человека… почему не поддержать? Я посылаю ему книги, пусть больше читает, восполняет в себе пустоты воспитания. Что делать, если я ни в ком не встречаю того, что обнаружила в этом человеке?… Он меня наполняет – снова и снова повторяет она… Но будет ли постигать книги человек, непривычный к чтению? Она верит, что будет! Олеся убеждает меня, что не собирается ждать снова, но ждёт. И опять надеется… А как жить без надежды?…

На другой день мы с Олесей встретились уже у поезда. В Брянске я вышла попрощаться с новой знакомой – маленькой, мужественной, непреклонной, не рассчитывающей ни на чью поддержку, но сама желающая быть кому-то опорой! Познакомилась с её мамой, которая пришла встречать дочь. Я поняла, на кого похожа Олеся! Милая миниатюрная женщина… Вот только судьба к маме была более милостива – она всю жизнь живёт с достойным человеком – отцом Олеси.

Мы простились, я вынула фотоаппарат – снимаю станцию «Брянск», свой поезд, железнодорожные пути… Внезапно мой фотоаппарат оказывается в руках молодого мужчины:

– Зачем снимаете? Вы с этого поезда? Вам придётся выйти, вы из какого вагона?

Как неприятно… Я объясняю, что сама – гражданка Казахстана, вот мой паспорт и билеты, на Украине была четыре дня – виделась с роднёй, возвращаюсь домой, и никаких злых умыслов у меня не было…

Слава богу – мужчина мне поверил и отпустил, вернув фотоаппарат. А я продолжила путь… Впредь надо быть осторожнее!..

Сутки до Москвы, полтора суток до Петропавловска, я дома! Уже приехала, когда по новостям передали – одесситке Нонне Гришаевой радикалы сорвали концерт, запретили въезд в страну, а возглавляющему полицейские силы при выступлении новых радикалов на площади в Одессе проломили голову…

А так в Одессе всё было спокойно…

От Крыма до Батуми…

Впервые в Крыму

«Мудр не тот, кто много жил, а тот, кто много видел»

(русск. пог.)

Мы, группа в сорок человек, разными дорогами движемся на юг отдыхать. Кого-то несут на своих крыльях самолёты, кого-то – суставчатые поезда. Мощные крылья сверхзвукового лайнера опустили и нас на Симферопольский аэродром…

Со мной мой отец, муж и наша пятилетняя дочка Таня. Хоть она и мала, но уже дважды побывала с папой на его родине в Находке, так что это у неё уже не первый полёт на самолёте. Мы же раньше как жили? Летали на самолётах, отдыхали по профсоюзным путёвкам, выезжали бригадами в туристические поездки, семьями – на природу, государство заботилось о нашем здоровье, даже зарядку заставляли делать на рабочем месте, следили за климатом в семье, стараясь не допустить её распада, ведь семья – ячейка общества!

Своё было общим и общественное – почти своим! Начальство если и загонит на завод в гараж отремонтировать свою старенькую «Победу» – уж и разговоров!.. «Пользуется своим положением!». Могли за это и в Горком партии вызвать, сделать выговор, как коммунисту! Про зарубежные банки тогда начальство и не помышляло, все жили почти одинаково, неплохо жили, и ещё ждали в перспективе какого-то коммунизма. Безработица на Западе? Какая может быть безработица, когда так много работы… Мы читали в газетах о бомжах, о брошенные на улицах детях, и не верили – неужели это правда? У нас, в Советской стране, это было невозможно! Теперь только понимаем – мы уже жили при коммунизме!

А теперь снова про Крым. Он встретил приветливо. Не по-осеннему яркое солнце светило с неправдоподобно голубых небес. Не верилось, что это