— Ну, тогда странно, — сказал он, почесав за ухом. — Я ее уже давно что-то не видел. Тетка, которая вместе с ней сидит, говорит, что она взяла отпуск за свой счет.

Я улыбнулся. Мы вышли из коридора и очутились в вестибюле. Все тоже направлялись наружу. Вместе со всеми мы вышли из здания.

— Тетка рядом с Олей всегда так говорит, — рассеянно пробормотал я. — Вечно бережет Олю, как сумасшедшая. Так что я бы тебе советовал не очень ей доверять.

Борька хотел сказать что-то еще, но кто-то схватил меня за руку. Это конечно же, оказалась Полина.

Вот негодяйка. А я думал, что она уже свалила от меня. Уже и не надеялся ее встретить.

— Ты куда запропастился? — капризно спросила девушка и оперлась о мой локоть. По-хозяйски вцепилась в меня, теперь невозможно освободиться. Я невольно подумал о том, что смогу ли теперь от нее избавиться. Может, вся ее манерность до этого и неприступность как раз была направлена на то, чтобы приманить меня получше? — Я тебя потеряла. Думала, что ты уже ушел. Хотела уже искать тебя с милицией.

Боря молчал, поглядывая на девушку. Опять ему не понравилось, что я эдакий ловелас.

Ну, это по большому счету, уже его проблемы. Я попрощался с приятелем и повернулся к Полине.

— Никуда не ушел. Тут я хожу, делами важными занимаюсь, в отличие от некой журналистки, которая мне проиграла и теперь должна делать, все, что я захочу.

Полина обиженно надула губки.

— С чего это ты взял, что я тут бездельничаю? Да я пока тут сидела, ждала тебя, уже текст статьи набросала. Между прочим, тебя там очень хвалила. Но, видимо, зря.

Так, это плохо. С журналистами нельзя ссориться. Даже с вот такими, на добровольных началах.

Чуть что не так, ославят на весь белый свет. Тем более, что у меня сейчас вроде бы положительная медийная ситуация.

— Эй, подожди, красавица, что ты такое говоришь, — я обнял девушку за талию. — Давай ты не будешь делать поспешных выводов. А чтобы ты перестала хмуриться, пойдем, я угощу тебя мороженым.

Полина просияла, она любила полакомиться мороженым. Сразу увлекла меня к киоску с лакомствами, стоящему у обочины площадки, возле киоска с газетами и тумбы с афишами о предстоящих соревнованиях на стадионе.

Тут уже мне не удалось отвернуться. Купил два пломбира на деревянных палочках и мы тут же принялись их жадно поедать на ходу, пока не растаяли.

Минут на пять наступило молчание. Только цоканье каблучков Полины. Мы шли по дорожке, ведущей к стадиону. Сзади слышался рев толпы.

Я оглянулся. Ого, оказывается, на стадионе горели прожекторы. Уже стемнело. Там шел футбольный матч.

— Ты не хочешь сходить на футбол? — спросила Полина. Мы дошли до конца дорожки. Вывернули на тротуар. Пошли по Театральной аллее. — Ты не фанат футбола? Любишь только борьбу?

Я покачал головой. Навстречу нам до сих пор шли группы людей. Поклонников футбола. Они оживленно болтали между собой.

— Ну почему же? Я интересуюсь футболом. Но только слегка. Когда есть время. А сейчас времени нет.

Мы прошли к станции метро. Спустились вниз.

— Вот ведь какой, деловой, — сказала Полина на перроне. — А мы куда едем? Что ты там хотел? Говори уже, не томи душу.

Я посмотрел на девушку. Народу по вечернему времени в метро немного. Странно даже. Сегодня рабочий день.

— Да ничего мне от тебя не надо, — отмахнулся я. — Расслабься уже. Просто хотел над тобой посмеяться. Подразнить тебя. За то, что болела за нашего противника. У меня сейчас другие проблемы. Я жилье ищу.

Полина удивленно захлопала глазками. С шумом подъехал поезд. Мы забрались внутрь.

— А ты что, домой не поедешь? — спросила она. Мы сели на деревянные скамейки в вагоне. — С родителями поругался, что ли?

Я задумчиво покачал головой.

— Нет, какой там. Ты же видела, что произошло в столовой. После того, как я откажу ЦСКА, на меня объявят охоту. Призовут в армию. Выдадут повестку и все. Прощай, большой спорт. Вернее, можно будет только через ЦСКА пробиваться. А я не хочу. Я уже договорился с «Динамо». А чтобы меня не призвали, мне нельзя сейчас возвращаться домой.

Я посмотрел на девушку. Мы синхронно покачивались взад-вперед от движения поезда.

В двух шагах от нас стоял парень в цветастой рубашке с длинными рукавами и брюками «клеш» с неимоверно раздутыми штанинами. Длинные лохматые волосы закрывали уши. Бакенбарды тянулись по всей челюсти.

— У вас есть дача? — спросил я. — Где я могу перекантоваться пару дней. Если не трудно, конечно? Мне надо спрятаться. Они будут искать меня у друзей. Про тебя никто не знает.

Полина на мгновение нахмурила лобик. Волосы у нее расчесаны на две стороны. Пробор посередине. Лобик открытый. На секунду на нем появились горизонтальные складочки.

— А зачем тебе на дачу? — спросила девушка. — Живи у меня. У меня родители уехали к бабушке в Горький. Там у двоюродного дядьки юбилей. А я не смогла по работе. Никого нет.

Я испытующе посмотрел на девушку. Полина глянула на меня. Слегка покраснела.

— Только сразу скажу, веди себя прилично. Ты слишком хороший парень. Герой, можно сказать. Спортсмен, ударник учебы, комсомолец и помогаешь людям. Рисковал жизнью при пожаре. К тому же, попал в трудную ситуацию. Только поэтому я тебе предлагаю.

Я кивнул.

— Дома никого нет? Ты одна?

Девушка кивнула. Поезд стремительно подъехал к станции. Двери открылись. Со станции послышался невнятный рокот репродуктора.

— Одна. Сестра уехала с родителями.

Ну и отлично.

— Ты не представляешь, как меня выручила, — сказал я. — У вас есть телефон? Мне надо будет сделать пару звонков.

Полина покачала головой.

— Нет, пока еще не провели. Мы два года в очереди стоим. Должны поставить в сентябре по графику.

Мы болтали еще минут десять. Наконец, вышли на проспекте Вернадского. Полина повела меня по улице.

По дороге зашли в универмаг. Девушка сказала, что у нее дома шаром покати. Не успела ничего приготовить.

Стеклянные витрины ярко освещены. Внутри ходили покупатели. Возле входа к колонне за поводок привязан серый пудель. Он вилял хвостом и смотрел на прохожих, выискивая хозяев.

Мы закупили хлеба, колбасы, картошки и консервов.

— Давай сразу возьмем побольше, чтобы потом