Наконец, я вырвал свою руку из захвата. Лодочников хотел забрать ее снова. Но тут раздался свисток.

Поединок окончен. Правда, Лодочников не хотел сдаваться. Вцепился в мою руку. Бешено глядел на меня.

Я усмехнулся. Толкнул его в грудь.

— Успокойся, дружище. Все закончилось. Не в этот раз.

Но Лодочников не отпускал. Держал все так же свирепо. Рефери подскочил. Попытался его оторвать.

Я думал, сейчас тут будет побоище. На всякий случай приготовился. Вдруг Лодочников захочет стукнуть меня.

Но он пришел в себя. Отпустил мою руку. Вскочил. Прошелся туда-сюда по ковру.

Я тоже поднялся. Неторопливо. Потер руку, пошевелил пальцами.

Ох, больно. Этот урод чуть не оторвал мне конечность. Разве так можно?

Рефери взял нас за руки. Меня за левое запястье, Лодочникова за правое. Поднял мою руку.

Сзади дико заорали парни из нашей секции. Радостные, как будто я чемпионат мира выиграл.

Мы сошлись с Лодочниковым. Я протянул ладонь.

— Хороший поединок. Ты держался до последнего.

Тот посмотрел на мою руку. Потом на меня. Я думал, что он отвернется. Но какой там.

Нет, пожал руку. Крепко, как будто в тисках сдавил.

— Ну ты и сучий потрох, — сказал он, выпятив челюсть. — На пару баллов всего выиграл. Еще и руку чуть не сломал. Но ничего. Я тебе потом вырву кишки.

Очень приятное обещание. Я промолчал. В таких случаях лучше не связываться с провокатором.

А то, что Лодочников пытается меня спровоцировать, понятно. Это ему только и осталось.

Мы разошлись. Я устало поплелся к своим. Надо же, как притомился. Больше из-за напряжения от самого поединка. Чем реально от физической усталости.

Первым делом меня встретил Суслик. Подлетел, обнял. Стиснул в объятиях. Он уже забыл про свою травму.

За ним остальные. Крабов, Звеньев, Круглов и другие. Борька тоже подошел.

Степаныч ничего не сказал. Просто крепко пожал мне руку. Это даже дороже иных похвал.

— Молодец, парень, — это уже дядя Федор. Он стоял дальше. У трибуны. Смотрел не на меня, а на других борцов. — Теперь ты получил билет на самолет. Давай, сваливай. ЦСКА откроет на тебя охоту. Уже нашел, куда скроешься?

Я покачал головой. Дядя Федор указал на меня. Палец с ободранным ногтем. Черно-желтым от курения.

— Только не к нам. Только не в спортзал. Иди куда угодно, хоть к Баба-яге в избушку на курьих ножках. Но не к нам. Там тебя сразу возьмут. Понял?

Ну да, что тут непонятного. Проблема в другом. Я еще до сих пор не нашел. В какую нору мне зарыться.

После соратников пришла Полина. Обняла, поцеловала в щеку. Улыбнулась.

— Ты молодец. Поздравляю, Витя.

Мягкие губы. Упругое тело. Я обнял девушку чуть дольше положенного. Сразу на ум пришли недавние коварные планы.

— Ты уходишь со мной, помнишь⁈ — напомнил я. — Без меня никуда.

Полина слегка стукнула меня в грудь.

— Хорошо. Договорились же. Буду ждать. Давай, заканчивай уже. Я сделаю пару фотографий с закрытия.

Я отправился выпить воды. Осталась еще пара поединков тяжеловесов. Но мне сейчас надо выпить. Без этого никак. Слишком много воды потерял.

Добрался до сумки. Достал обычную кипяченную воду в стеклянной бутылке. Выпил. Выдул двумя глотками.

Потом достал лимонад. Последняя бутылка. Тоже мгновенно выпил. Отдышался и услышал свою фамилию. Суслик звал посмотреть поединок Звеньева.

Глава 11

После бала

Дальше все пошло уже по плану. После шести поединков среди тяжеловесов соревнования закончились. Большую часть побед все равно одержал ЦСКА, так что вояки недаром хлопали в ладоши и отчаянно веселились.

Но ложку дегтя в этой бочке меда мы все-таки сумели закинуть. Я и Крабов, а также еще трое парнишек из других секций. Все они одержали победы над своими противниками из армейцев, дошли до финала. Выиграли и там тоже.

За счет наших побед вышло так, что поражение «Динамо» не такое уж и бесспорное. Мы показали, что еще способны барахтаться.

Так что, все к лучшему. Даже наоборот. За счет этих побед мы выделились. Особенно я, само собой, потому что Крабова и других победителей уже хорошо знали в руководстве ДСО. На меня уже тоже обратили внимание.

Но вот теперь уже познакомились поближе, как говорится. Это случилось сразу после окончания томительной церемонии награждения и раздачи грамот и медалей.

Меня и других победителей поманил Степаныч поманил за собой. Мы поднялись на третий этаж, вошли в огромный кабинет.

За длинным столом сидел подтянутый и чисто выбритый дядька с блестящими глазами. Как и полагается, в костюме и галстуке. Я его видел во время открытия соревнований.

Он встал из-за стола и с каждым из нас поздоровался за руку. Поздравил с победой. Меня самого последнего, при этом пристально поглядывал в глаза.

— А это тот самый Волков, который чуть не вырвал руку самому Лодочникову? Отлично, молодой человек, отлично. Далеко пойдете, если так будете продолжать. Я уже подписал ваше заявление и в курсе насчет ваших… э-э-э, трудностей с ЦСКА. Теперь на рассмотрение совета пойдет, это займет пару дней. Формальность, но все же. Так что, подождите совсем чуть-чуть, а потом вы станете полноправным «динамовцем».

Я кивал, что еще мне оставалось делать. Обещанного, конечно, три года ждут, обычно я не очень охотно ведусь на такого рода клятвенные заверения, но сейчас хотелось верить. Я в такой ситуации, что выбирать не приходится.

— Спасибо, конечно, буду ждать, — поэтому ответил я.

Мы еще недолго прибыли у начальника. Звали его кстати, Кашеваров Дмитрий Станиславович. Вроде хороший дядька, посмотрим, как он сдержит свое слово.

После того, как вышли от него, все разбежались по своим делам. Я искал Полину и нигде не нашел. Тем более, что Борька то и дело путался под ногами.

— Ты видел Олю? — спросил он меня, когда я уже переоделся и мы направились к выходу из зала вместе с другими нашими ребятами. — Что-то она уже давно не ходит на работу.

Я посмотрел внимательно на приятеля. Спросил он вроде как походя, мимолетно, безразлично, но на самом деле, конечно же, не просто так. Хотел узнать, не порвал ли я с Ольгой.

— Не ходит? — переспросил я. — Вроде недавно только видел её. Правда, она не хотела говорить, торопилась. Поэтому я не стал ее тревожить. А ты не видел?

Борька покачал головой. Опять вроде бы безразлично, но я видел, что он