появилась здесь в поисках дома. Она все играла и играла, а потом, резко оборвав мелодию, встала. Она думала о Кейт. Если бы Кейт не взяла дело в свои руки, могла бы эта маленькая комната до сих пор быть ее домом?

Билли так внезапно распахнула дверь, что человек, стоявший снаружи, не успел спрятаться. Впрочем, Билли не увидела его лица, только ноги в серых брюках, исчезающие за поворотом лестницы. Она не думала об этом, пока не позвали к обеду и Сирил не спустился вниз. Сегодня только на нем были брюки такого оттенка серого.

Обед имел большой успех. Даже шоколадные ириски в маленьких розетках удались, и нельзя было сказать, кто больше старался угодить гостям – Пит или Дон Линг.

После обеда вся семья собралась в гостиной и принялась болтать. Бертрам демонстрировал свои новые картины, а Билли играла и пела веселые, легкие мелодии, которые любили тетя Ханна и дядя Уильям. Нравились ли они Сирилу или нет, он никак этого не показывал. Но Билли больше не играла для Сирила. Она сказала самой себе, что ей нет до него дела. И все же она пыталась понять, стоял ли на лестнице именно Сирил, и если да, то что он там делал?

Глава XXVI

Чары музыки

Через два дня после Дня благодарения Сирил навестил Гнездо.

– Я хочу послушать, как вы играете, – внезапно заявил он.

Сердце Билли запело, но она тут же разозлилась. Что же он думает, что ему достаточно слово сказать, и она послушается? К тому же уже поздно. Вслух она сказала:

– Как я играю? Но это так неожиданно… К тому же вы меня уже слышали.

Он взмахнул руками.

– Я не про это. Я имею в виду настоящую музыку. Билли, почему вы раньше мне не играли?

Билли гордо задрала подбородок.

– А почему вы меня об этом не просили? – парировала она.

К удивлению Билли, он ответил прямо.

– Потому что Калдервелл говорит, что вы первоклассно играете, а я не выношу первоклассных музыкантов.

Тут Билли засмеялась.

– А откуда вам знать, что я не такая, нахал вы этакий? – спросила она.

– Потому что я вас слышал, когда вы были другой.

– Спасибо, – прошептала Билли.

Сирил пожал плечами.

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – сказал он. – Я вас слышал, и дело с концом.

– Когда?

– Это не имеет значения.

Билли молчала, внимательно глядя на него, потом спросила:

– Вы долго стояли на лестнице?

– Что? Ох. – Лицо Сирила вдруг порозовело. – Ну и что? – закончил он довольно зло.

– Ничего, – улыбнулась девушка, – только людям, которые живут в стеклянных домах, не стоит бросать камни.

– Хорошо. Я слушал, – признался он. – Мне понравилось то, что вы играли. Я надеялся, что потом вы сыграете для всех то же самое, но вы не сыграли. Поэтому я пришел послушать вас сегодня.

И снова сердце Билли запело, и опять она разозлилась.

– Думаю, что не сегодня, – сладко сказала она, качнув головой. – Я не в настроении.

Мгновение Сирил хмурился, а потом вдруг лицо его осветила редкая улыбка.

– Я сражен, – сказал он, поднимаясь и проходя к пианино.

Он играл долго, переходя от одной чудесной вещи к другой, и закончил «прекрасной и великолепной» музыкой, которая все звала и звала вперед, музыкой, которую Билли слушала когда-то давно, сидя на лестнице.

– Вот! Теперь вы поиграете для меня? – спросил он, вставая и вопросительно глядя на Билли.

Билли тоже встала. Лицо ее горело, глаза сияли, а губы дрожали. Как всегда, когда музыка Сирила глубоко ее затрагивала.

– Спасибо вам, спасибо, – выдохнула она. – Вы не представляете, сколько это значит для меня.

– Спасибо. Теперь вы точно мне поиграете, – ответил он.

На лице Билли показалась настоящая тревога.

– Но я не могу. Только не то, что вы слышали позавчера! – воскликнула она. – Это была всего лишь импровизация.

Сирил резко развернулся.

– Импровизация? Билли, вы записываете свои импровизации? Хотя бы иногда?

Лицо Билли залила краска.

– Ну… это громко сказано. Разве что иногда, – тихо сказала она.

– Позвольте мне на них посмотреть.

– Нет-нет, я не могу! Только не вы!

И снова лицо Сирила тронула улыбка.

– Билли, пожалуйста, покажите мне свои записи.

Девушка очень медленно подошла к шкафчику, остановившись, умоляюще посмотрела на Сирила, а затем торопливо открыла маленькую дверцу красного дерева и вытащила с полки несколько листов рукописных нот. Она подошла к пианино, держа их за спиной, как застенчивый ребенок – свою первую тетрадь.

– Спасибо, – сказал Сирил, дотянувшись до нот.

Потом он снова сел за пианино и дважды медленно и тщательно сыграл песенку.

– А теперь пойте, – велел он.

Неуверенно, очень тихо, все время делая паузы не в тех местах, где нужно, Билли подчинилась.

– Когда мы захотим продемонстрировать вашу песню, Билли, мы не будем просить вас ее петь, – сухо сказал Сирил, закончив играть.

Билли засмеялась и немедленно залилась краской.

– Когда я захочу продемонстрировать свою песню, я не стану первый раз петь ее вам, – сказала она.

Сирил не ответил. Он снова и снова повторял некоторые пассажи из лежавших перед ним нот.

– Судя по всему, вы зачем-то изучали контрапункт [5], – снисходительно заметил он и спросил: – А где вы взяли слова?

Билли помедлила и покраснела еще сильнее.

– Ну я… – она замолчала и смущенно рассмеялась, – я как маленький мальчик, который сам мастерит себе игрушки. Слова я взяла из головы, там есть материал и на другие песни.

– Интересно, – заметил Сирил. – И много вы уже сочинили?

– Одну… или две.

– Позвольте посмотреть.

– Мне кажется, на сегодня хватит, – смутилась она.

– Нет, если у вас есть еще несколько песенок, мы сможем составить из них очень милый сборник.

– Сборник? О чем вы?

– Об издании, разумеется.

– Об издании!

– Конечно. А вы что, хотели оставить эти песни себе?

– Но разве они годятся? Они не так уж хороши! – В голосе Билли слышалась недоверчивая радость.

– Правда? Позволим судить об этом другим людям, – пожал плечами Сирил. – В любом случае, если у вас есть еще материал, я советую вам немедленно взяться за его обработку.

– Но у меня уже есть песни! – взволнованно воскликнула девушка. – Много маленьких вещиц. Ну то есть… несколько, – торопливо поправилась она, посмотрев на Сирила.

– Ах вот как, – засмеялся Сирил. – Посмотрим…

Но он ничего не посмотрел и даже не закончил фразу. Роза, горничная Билли, появилась с визитной карточкой.

– Проводи мистера Калдервелла сюда, – велела Билли.

Сирил ничего не сказал, и это было очень мило с его стороны. Его мысли лучше было не озвучивать.