прерываются, когда я слышу тихое храпение со стороны себя. Сама того не заметив, Рейн прижалась к моему туловищу, ее маленькая ручка лежит на моей груди, а ее щека использует мой бицепс как подушку. Улыбка появляется на моем лице, когда я смотрю на ее небрежный пучок и на то, как она расслаблена, и волна спокойствия накатывает на меня. Она все еще чувствует себя достаточно комфортно, чтобы спать на мне. Вот так я обо всем и забыл. Единственное, что сейчас имеет значение — это мы двое.

Я осторожно положил ее голову на свою подушку, чтобы можно было встать и подготовиться ко сну. Думаю, я оставлю рубашку; Я не хочу, чтобы она проснулась завтра и подумала, что я воспользовался ситуацией. Сняв джинсы, выключив телевизор и свет, я натягиваю одеяло с другой стороны кровати и ложусь. Лежа на спине, я смотрел в потолок и смотрел на Рейн. Она устроилась на одной из моих подушек и выглядит так, будто ей здесь место. Покрутив большими пальцами, я чувствую, как она перекатывается ко мне. Она как котенок, ищущий тепла, свернувшись калачиком у меня на боку. Ее нога накрывает мою, и я поднимаю руку, чтобы она могла положить голову мне на грудь.

Несмотря на то, что ее неряшливый пучок щекочет мое лицо и все, что я могу дышать, это сладкий запах ее шампуня, я не собираюсь ее двигать. Это самое счастливое и расслабленное состояние за весь день, и я не собираюсь его портить.

Глава 12

РЕЙН

Боль пронзила мою шею, а жесткая подушка подо мной не смогла ее успокоить. Со стоном я трясу подушку, надеясь немного взбить ее.

— Ой, — мои глаза распахиваются от шока, а подушка стонет в агонии. — И тебе доброе утро, дорогая, — хрипит Девин, протирая глаза. Я тут же вскакиваю, глядя на черные шелковистые простыни, которые точно не мои. Девин спокойно лежит рядом со мной, потому что в этом нет ничего страшного. Глядя на него, я ожидаю, что он объяснит, почему я здесь, но он слишком занят, потирая грудь. Твёрдая, тёплая подушка, на котором я только что спала. Черт, хоть он и опьяняет, он самое сексуальное существо, которое я когда-либо видела.

— Прости, Деви, я не осознавала, что ты подо мной, — говорю я, все время наблюдая глазами за его рубашкой, которая мягко поднимается вверх, обнажая легкую пыль волос у его пупка. Мои пальцы покалывают, и мне хочется провести ими по этому клочку кожи. — Или что я осталась на ночь, — подведя взгляд к его лицу, я останавливаюсь на маленьком влажном пятне на его рубашке там, где был мой рот, и чувствую, как мои щеки горят. К счастью, он слишком занят пробуждением, чтобы заметить пятно слюни, которое я оставила после себя.

Наконец, его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня со своей великолепной кривой улыбкой, и тогда мое сердце немного учащается. — Ты заснула во время фильма. Ты выглядела такой умиротворенной, что у меня не хватило духу тебя будить, — он пожал плечами, почесывая затылок. Он прав. Если не считать боли в шее, это был фантастический сон; я не думала, что получила бы это, если бы не открылась и не рассказала ему все. Впервые я рассказала об этом кому-либо после того, как мы с Клэем искренне подумали, что это будет более монументально, чем кажется. Хотя это казалось нормальным, как будто Девин всегда должен был это знать.

— Спасибо, что позволил мне разделить твою постель, — и мои секреты. Я бормочу, пытаясь оторвать взгляд от великолепного мужчины, лежащего рядом со мной. Простыни спускаются низко на его бедрах, обрамляя идеальную букву V, ведущую вниз к его… Стоп. Я не должна так думать о нем. Мы друзья. Вот и все. Если бы между нами было что-то еще, он бы рассказал мне, что его беспокоило. Но он этого не сделал. — Наверное, мне пора идти, — я лгу, потому что мне нужно уйти ради собственного здравомыслия. Находясь рядом с ним, у меня зудит. Очень хочется сбросить эти простыни и посмотреть, что происходит под ними. — У меня скоро занятия.

Он смотрит на меня скептически, и тогда я понимаю, что сегодня субботнее утро. Хотя он мне об этом не говорит.

— Нет проблем, у меня в любом случае тренировка через 30 минут, — он ухмыляется, сбрасывая простыни с кровати и обнажая широкие бедра, крепко схваченные его боксерами. Воспоминания о первой ночи, когда мы переспали вместе, нахлынули на меня, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не оседлать Девина и не выцеловать его до чертиков. Я не могу этого сделать и это моя вина. Это я его зонировала в друзьях.

При одной мысли о нем между моих бедер у меня покалывает в центре, и я сильно прикусываю нижнюю губу, надеясь, что боль переориентирует мое внимание. — Ты в порядке? — спрашивает он, наклоняясь ко мне ближе, его мускусный мужественный запах вторгается в мои чувства и сводит мой мозг с ума.

— Я в порядке, — я хнычу. — Мне, ну, просто нужна помощь, чтобы перелезть через перила, — говорю я.

Я вскрикнула, когда он неожиданно подхватил меня на руки и понес к окну, как будто я ничего не вешу. У меня переворачивается желудок. В лучшем случае. Не то чтобы меня сейчас вырвало на этого парня или что-то в этом роде, но ощущение его рук, скользящих по моей голой коже, заставляет мое тело пульсировать от него. Я так рада, что скоро буду в своей комнате и вдали от него. Мне нужно переориентироваться.

Он осторожно кладет мою задницу на перила, позволяя мне соскользнуть и благополучно приземлиться на другую сторону. Между нами два окна, и я чувствую, как мой рассудок возвращается в мой мозг. — Спасибо за прошлую ночь. Я прекрасно провел время, — говорит он, его рука задерживается на моей руке.

Следуя за его прикосновением, я замечаю, что он трогает толстовку. Его толстовка. Ту, которую я до сих пор ношу и в которой спала. Вероятно, он хочет её вернуть, и мне будет трудно её ему отдать.

— Ты хочешь вернуть свою толстовку? — спрашиваю я неохотно, играя с нижней частью. Его взгляд тут же падает на мои бедра, где заканчивается толстовка, и фокусируется на моих руках, как будто он ждет, пока я сниму ее и покажу, что под ней. Или я надеюсь, что он чувствует ту же похоть, что и