прикладывание ладоней к ушам в попытках приглушить, ни прочистка раковин пальцами никак не помогали избавиться от гула. Он звучал ровно, независимо от того, что делал Исаак, и, казалось, источник звука находился либо где-то под ним, либо над ним, и неустанно следовал за Исааком. «Отлично, теперь еще и слуховые галлюцинации добавились», - возникли нехорошие мрачные мысли в голове.

Пока Исаак искал финальный коридор перед библиотекой и старался не отвлекаться на раздражающий звук, его грубо толкнула темная фигура, полностью облаченная с головы до ног в мантию обсидианового цвета. Лицо у фигуры было скрыто за непроницаемым капюшоном. От толчка Исаак чуть не впечатался в ближайшую стену коридора, а плечо от удара начало сильно саднить.

- У тебя нет тени, - произнес хриплый голос из-под капюшона и исчез за ближайшем углом.

Исаак был в шоке. Его не столько заботил ушиб и неожиданная стычка в коридоре, сколько облик этого таинственного человека и его слова. Уже больше года он находился тут, но ни разу не видел такого наряда ни у кого, даже у самых экстравагантных студентов, а уж тем более у профессоров и высших специалистов. Странная фраза грубого прохожего проникла внутрь Исаака, как острый кинжал сквозь мягкую шелковую ткань, вонзилась крепко, источала тоскливый яд тревоги и не отпускала.

«Что значит - у меня нет тени? Какой-то бред», - подумал с тревогой Исаак и суеверно обернулся назад, чтобы посмотреть, не выглядывает ли этот зловещий капюшон из-под угла, затаившись в беззвучном злобном смехе, а еще, как будто увидеть действительно свою тень, словно ожидая услышать от нее условное: «Да все в порядке, я тут, Исаак. Да и куда мне деваться? Что-то ты подустал, дружище. Не пора ли тебе отдохнуть от всего этого?»

Усилием воли Исаак взял себя в руки и свернул в последний на маршруте коридор, который будет заканчиваться помещением «3786». Коридор выглядел пустынным и необыкновенно длинным, сильно уходящим вдаль. Он отличался от других привычных, обшарпанных коридоров института. По бокам не находилось никаких дверей, ведущих в кабинеты и учебные помещения. Вместо них повесили картины разного рода качества, в основном, написанные маслом на холсте.

Здесь висели как обычные спокойные пейзажи полей, лугов, лесов и прочих спокойных мест, так и изображения различных природных катаклизмов, будь то бури в море, извержения вулканов на каком-нибудь теплом острове или землетрясения в древних старинных городах, уничтоженных тысячелетия назад. Исаак шел и разглядывал эти картины с некоторым равнодушием: в конце концов непрекращающийся гул мешал в полной мере оценить живопись, да и сам Исаак не был каким-то знатоком прекрасного искусства. «Алиса бы точно оценила», - невольно проскочила ненужная мысль у Исаака.

Вместо окон и люминесцентных ламп источниками освещения выступали располагающиеся на своих бра небольшие факелы. Если в других коридорах преобладал желто-зеленый цвет в окружении, который придавал (не везде) ощущение безопасности и минимального комфорта для прохожих, то тут под горящими факелами мрачно плясали бесноватые блики на темно-бурых, покрытых старинным узорчатым орнаментом стенах и словно предостерегали о том, что задерживаться тут лучше не стоит. Вместо обычного затоптанного коридорного паркета здесь был расстелен во всю бесконечную длину коридора красный плотный ковер, по которому, судя по отсутствию следов и грязи, довольно редко ходили люди.

«Такое ощущение, что этому коридору просто не захотели делать обновление, оставив в другом веке, а потом и вовсе забыли о его существовании», - подумал, чуть съежившись, Исаак. Убедившись под одним факелом, что тень все-таки у него присутствует, Исаак, немного успокоившись, пошел дальше.

Исаак шел. Он шел. Шел несколько минут. Шел минут десять. А конечная дверь, которая виднелась где-то вдалеке, все не приближалась. Исаак пробовал ускорить шаг. Он пробовал оборачиваться, чтобы оценить пройденное расстояние. Расстояние было пройдено. Но дверь не приближалась.

-АААААААА!!! - взорвался Исаак. - Да вы издеваетесь???? Очередной привет моей психике!?!? Ау??? Что я должен сделать, чтобы добраться до цели? Изучить каждую картину? Найти лишнюю?? Или, может быть, я просто возьму факел и сожгу их все??

К его удивлению, отчаянный приступ гнева возымел некоторый эффект. В ушах перестало гудеть, однако, судя по всему, гул унес и все другие звуки с собой в неведомую страну шума. Исаак перестал слышать и трескающиеся звуки огня, и свои шаги, да и даже собственный взволнованно-горький голос. Однако ему было на это наплевать. Он наконец стал приближаться к заветной цели, причем довольно быстрыми темпами.

Менее чем за минуту Исаак практически добрался до роскошной, дубовой старинной двери орехового цвета, на которой в верхней части была прикреплена медная табличка со строгой гравировкой «3786». Никакой надписи, указывающей, что в этом помещении располагается библиотека, здесь не имелось. Однако, вместе с охватившей Исаака сиюминутной радости, в нем, как снежным комом, нарастало отчаяние, когда он увидел, что проход к двери перекрыт деревянной оградой. Грубо сделанная, тем не менее, она плотно закрывала доступ к заветному помещению. На ограде висела наспех сколоченная вывеска. Грубыми и уродливыми буквами на контрасте с медной гравировкой кто-то начеркал: «Закрыто на ремонт. По всем вопросам о сроках работ обращаться в информационную стойку».

- АХАХАХАХА! - в истерике засмеялся Исаак. - Хорошо. Очень хорошо. В информационную стойку…

«Попытка — не пытка, тем более я все равно уже тут», - подумал Исаак и попробовал преодолеть ограду. Сначала он попытался на нее вскарабкаться, но тут же оцарапался, и кровь небольшими точками выступила не спеша, но настойчиво в разных уголках ладоней. Выругавшись, Исаак попробовал пролезть через небольшую брешь, оставленную из-за таблички, в центре ограды. Однако, только он начал протискивать голову, как мощный сильный ветер откинул его небрежно на несколько метров назад.

Тут, к Исааку вернулся его слух, но вернулся с воющим шумом и мощными стучащими шагами, неумолимо приближающимися с той стороны двери №3786. Его снова настигла леденящая кровь паника, как тогда, в кошмаре, который он пытался забыть. Чувства Исаака обострились до предела, к нему подступила дрожь вместе со склизкой тошнотой. Звук шагов становился все отчетливее и отчетливее, а к ним в такт добавились стучащие откуда-то за стенами барабаны, на которых можно было только играть на боевых маршах.

Исаак решил не искушать больше судьбу, и, наученный каким-то своим забытым опытом, ринулся бежать назад, не оборачиваясь и не смотря под ноги. Звуки шагов и барабанов стали вконец шумными: они слились в одну безумную какофонию, старались дезориентировать, запутать и остановить Исаака.