Шрифт:
Закладка:
Все еще затаившись в лесу, люди Давида узнали Авессалома, ехавшего на спине мула; он несся по поляне, несомненно, чтобы найти боковой проход. Они увидели, как он повернул голову, чтобы посмотреть, не преследуют ли его, и вдруг ударился о низкую ветвь. Он повис, запутавшись волосами в ветвях, а мул продолжил свой бег. Воины доложили Иоаву.
— Если ты видел это, почему же ты не убил его на месте? — воскликнул Иоав. — Я дал бы тебе за это десять шекелей серебра и пояс!
— Делай сам! — воскликнул солдат. — Даже если бы мне дали тысячу ше́келей серебра, я не поднял бы руку на царского сына, потому что мы слышали, как царь приказал тебе, Авиша́ю и Итта́ю: «Берегите Авессало́ма». Если бы я ослушался и убил его, царь обязательно узнал бы об этом, а ты бы за меня не заступился!
— Некогда мне здесь стоять с тобой! — Сказал Иоав.
Иоав в сопровождении нескольких оруженосцев поспешил к тому месту, где упал Авессалом. Он был еще там, кровь сочилась изо лба. С лицом, искаженным злобой, Иоав пронзил ему грудь тремя дротиками. Молодой человек затрясся в предсмертной судороге: его руки поднялись, ноги согнулись, потом его конечности упали, и тело осталось неподвижным. Его опустили на землю и добили. Самый красивый юноша Израиля был мертв.
— Похороните его! — приказал Иоав.
Неподалеку нашли ров и бросили туда труп. Иоав и оруженосцы забросали его камнями. Времени на погребение не было, и они побежали догонять свои отряды. Войско Авессалома было разбито. Как и предполагалось, те, кто пробился к Маханаиму, пали под ударами людей Иттая. Другие рассеялись по лесам. Иоав велел трубить. Труба Авишая отвечала ему эхом. Солнце заканчивало кровоточить. Долина погружалась в сумерки. Небо на востоке окрашивалось в цвет индиго. Иоав зажег факелы и осмотрел поле сражения. Авишай присоединился к своему брату вместе с юным возбужденным Ахимаацем. Трубы Иттая затихали в поле.
Два военачальника посчитали своих людей. Трупы врагов похоронят и посчитают завтра. Сейчас они были спокойны. Нужно было возвращаться в Маханаим.
— А Авессалом, что с ним? — спросил Авишай, когда люди построились, чтобы возвращаться.
Иоав ответил ему красноречивым жестом, означавшим, что сын Давида отправился в загробный мир.
— А как же Амессай? — спросил, в свою очередь, Иоав.
— Он убежал. Несомненно, в Иерусалим, либо затаился в лесу, — ответил Авишай.
— Жаль! — воскликнул раздосадовано Иоав. — Я очень хотел повидать с ним.
— Позволь я пойду вперед и сообщу царю, что Господь избавил его от врагов! — попросил молодой Ахимаац, обращаясь к Иоаву.
— Сегодня не ты понесешь весть, — ответил Иоав. — В другой раз, может быть, но сегодня сын царя мертв.
— Авессалом мертв? — закричал Ахимаац.
Иоав кивнул головой и приказал одному кушиту отнести вести царю.
— Будь что будет, позволь, я побегу за этим куши́том! — вскричал Ахимаац.
— Зачем тебе бежать, мой сын? — спросил Иоав. — Разве ты можешь сообщить что-то ещё.
— Ну позволь, я побегу, а там будь что будет! — настоял Ахимаац.
— Беги.
И молодой человек удалился. Он бежал так быстро, что опередил кушита.
* * *Оказавшись в лесу, Амессай успел соскочить с лошади. Она получила пять стрел и пала. Он оглянулся. Никого. Неужели все погибли. Он пошел среди деревьев. Из оружия у него оставался лишь кинжал. Будет чем убить себя, если попадется в плен. Хотя лучше бы выжить.
Он шел долго. Но присесть не мог. Скоро начнут прочесывать лес и тогда его точно убьют. Внезапно он услышал голоса. Амессай тихо пошел среди деревьев. Под конец пришлось ползти. Он увидел воинов.
Присмотревшись он увидел что они кого-то несли. Перед тем как они бросили его в ров, он увидел волосы и понял что это Авессалом. Они забросали его камнями и ветками деревьев и затем ушли.
Амессай сидел в кустах и боялся дышать. Если его заметят, то точно убьют. Но его не заметили. Все ушли. Он выбрался на поляну. Постоял у тела Авессалома. Затем начал выбираться из леса. Наконец к вечеру он вышел на равнину.
— Стой.
Он повернулся и увидел троих воинов.
— Я свой. Я иудей.
— Молчи.
У него забрали кинжал и связали руки. Долго идти не пришлось. Он увидел большой лагерь, где сидел скованные в колодки военнопленные. К ним подъехал всадник.
— Еще кого-то поймали.
— Да господин.
Всадник всмотрелся в лицо Амессая.
— Амессай начальник войска мятежников. Как приятно тебя видеть, ты знаешь как Иоав желает встретить тебя. Голова твоя послужит забавой, когда ее срубят.
— Ионадав бен Шамма. Как я рад тебя видеть. Но прошу, не выдавай меня никому кроме царя. Царевич Авессалом погиб. И я видел как он погиб. Его убили воины Иоава.
— Погиб. А может ты его сам. Спасаешь свою шкуру.
— Нет. Нет. Господин. Я говорю правду.
— Покажешь где тело, а потом я передам тебя Бенаи.
* * *Давид ждал, сгорбившись между внешними и внутренними воротами Маханаима вместе с Эфраимом и слугой. Часовые укрепили факелы на крепостных стенах с каждой стороны будки часового.
— Кажется, я слышу звук трубы, — сказал Давид сторожу, который держался около будки. — Поднимись и посмотри, нет ли на дороге гонца.
Наблюдатель поднялся на крышу будки.
— Я вижу человека, — сказал он.
— Он один?
— Он один.
— Раз он один, значит, это вестник.
Сторож крикнул привратнику.
— Смотри, ещё один бежит!.
— И это вестник.
— Я вижу, что первый бежит, как Ахимаа́ц, сын Цадо́ка.
— Он хороший человек и несёт хорошие новости!
Ахимаац на одном дыхании подбежал к воротам Маханаима, узнал царя в мрачном свете факелов.
— Все хорошо! — крикнул он
