Шрифт:
Закладка:
Круг тусклого света выхватил наконец высокую кучу сухих листьев — явно не сами сюда нападали! Я аккуратно повела по ней фонариком и услышала очень злобное тихое рычание. Только какое-то… будто детское.
Мырк, тот самый, что приходил ко мне с Карычем, юркнул в кучу, зачирикал там. Долго чирикал! Но наконец листья зашевелились, и из них высунулся сперва красный, с черной каемкой, нос, потом встопорщенные усы, а потом и вся морда.
Мордочка.
Со слипшейся местами шерстью, испачканная какой-то дрянью, так что и цвета не понять, но ужасно милая.
На меня уставились круглые голубые глазищи. Зверь зарычал опять, но как-то не очень уверенно. Скорее, с предупреждением, чем с угрозой.
— Я помочь хочу, — негромко сказала я. — Ничего плохого тебе не сделаю! Ты такой милый…
Наверное это глупо с такого заходить, но комплименты все любят. Тем более детки. А это очевидно детка, хоть и пушистая.
— Я не милый! — хрипло прошипел зверь. Зверек! Голос совсем прямо детский. Мальчишечий такой. — Я злой и страшный! Я нечисть!
— Так и боюсь очень! — уверила я. — Но тебе же надо помочь. Ты меня не съешь?
— Вот еще… — пробурчала маленькая нечисть. — Я человеков не ем!
— И не укусишь? — уточнила я.
— Не…
— А вылезти можешь? Что у тебя болит? Мне посмотреть надо, чтобы полечить.
И звереныш поверил. Да и куда ему было деваться?
Из кучи листьев медленно и очень неуклюже, даже разок застонав (от боли?!) выползла… рысь! Самая что ни на есть настоящая рысь! Видела я такую в нашем городке, в приезжем зоопарке. Там зверей в клетках держали, и сил нет, как жалко их было! Клетки тесные, грязные, животные несчастные, худые… Вспомнить жутко! А помочь нечем. Но эта рысь — вот она, передо мной, и уж ее-то я спасу! Никому не отдам, не позволю обидеть!
Не рысь, вообще-то.
Рысенок!
Не малыш уже, подросточек, месяцев пять ему, наверное. Но все равно ж котенок…
Прибавив света и стараясь не попадать рысенку в глаза, я села рядом на корточки, едва касаясь, провела ладонью по рыжей шерстке с коричневыми пятнами и палевыми подпалинами. Тронула густые кисточки на ушках. Уже смелее почесала шею. И рысенок вдруг расслабился, жалобно мяукнул и повернулся на спину.
И вот тогда я увидела…
Белое брюшко с длинной шерстью, и чуть не половина его — жуткий ожог! И передняя лапка пострадала…
— Ой, маленький! — ахнула я, едва сама не заплакав. — Какая ж сволочь этот Кельвин!
— Да ладно… — тоненько проскулил рысик. — Я сам виноват… Молчать надо было. А этот человек испугался! — гордо добавил он. — Со страху и промахнулся.
— Ничего себе — промахнулся… — пробормотала я, доставая аптечку. — Сначала промыть все надо. Потерпишь? Как тебя зовут-то?
— Мушерал, — не менее гордо представился котенок. — Мама так назвала.
— А мама где? — спросила я, принимаясь за дело. — В лесу осталась? Не больно так?
— Немножко, — сдавленно сообщил он. — Мря!.. А мамы нету. Погибла она, и сестры тоже… А отец еще раньше… А я вот… тут теперь.
— Прости! — искренне повинилась я, мысленно проклиная свой язык. — Красивое у тебя имя. Длинное такое, чудесное! Мне и не выговорить! Можно я тебя буду звать просто Шерик?
— Ладно, — согласился рысик. — Ты не думай, я сильный и живучий! Ты меня вылечишь, да?
Действительно — сильный. Рана такая, и не ел сколько — а говорит внятно, держится, боли старается не показывать. Молодец! А что нечисть… так и нечисть разная бывает, не зря же ее поделили на темную и светлую. Светлым в городах жить разрешено, вместе с людьми… Вот про рекомбинированных я мало что знаю. Только что все они разумные, а некоторые даже маги. Есть и те, что в людей превращаться могут — вроде как оборотни. Или это как раз не рекомбинированные?..
Но вот как доказать в академии, что этот рысенок — хороший? Хотя уже ведь и так знают, что он толком и не виноват в случившемся, сам-то не нападал…
Когда я закончила обрабатывать ожог, явился Карыч с огромной бутылкой молока. Глядя, как разумный рысик жадно лакает его из Фисиной тарелки (ну котенок котенком!), я нежно гладила его по спинке и размышляла, как быть. Ожог оказался не только большим, но и глубоким. Самой мне его вылечить не удастся — лишь облегчить боль, и то ненадолго. Помощь нужна! Но к кому обратиться?..
Переложив больного на простынку и укрыв второй, я снова закидала его листьями. Шерик уснул, почти сразу, как вылакал молоко, и во сне тихо постанывал. Все равно ж болит… И одеяло принести я не догадалась, а холодно тут!
Выбравшись из-под ивы, я медленно пошла назад, уткнувшись в сумку, которую держала обеими руками. И вдруг услышала хруст веток под чьими-то ногами.
Вскинула голову — и обнаружила Тариса, подходившего к своей иве.
Как там мырк его назвал? Незлой самец с орехами?..
Тарис
Я бродил по парку, вспоминал события последних суток и испытывал самые противоречивые эмоции.
Девочка оказалась умна и изобретательна. Не то чтобы это было новостью, но каждая новая грань Хелли добавляла невольного, злого восхищения. Почему злого? Эти самые грани организовывали все новые и новые препятствия на моем пути.
Кто бы мог подумать, что от девчонки, которая несколько месяцев назад училась в ПТУ магической уборки будет проблем гораздо больше, чем от знатных девиц из столичной академии. Хотя казалось бы весовая категория образования играла не в пользу малышки Хелли, а поди ж ты.
Последние события наглядно это показали. Как и мою слабость…
Когда в мою комнату
