Шрифт:
Закладка:
Осадная война продолжалась с прежним упорством; однако перевес стал склоняться на сторону англо-французских войск. Вскоре к ним стали прибывать новые подкрепления, и силы их в Крыму возросли до 170 тысяч человек. Вступившее 14 января 1855 в войну на стороне Коалиции Сардинское королевство в апреле—мае прислало в Крым более 18 тысяч войск Сардинского экспедиционного корпуса, а с учётом сардинской Королевской морской дивизии, присоединившейся к флоту союзников — 24 082 военнослужащих и трёх Рыцарей.
В ночь на 10 мая в ходе совместной вылазки Богатырей Нахимова и Долгорукого, был убит французский Паладин генерал Канробер. Преимущество в Паладинах Коалиции снова было потеряно. Штурм отложен до прибытия нового командующего Паладина генерала Жан-Жака Полисье.
22 мая прибывший Паладин Ж.-Ж. Пелисье завладел под Севастополем Федюхиными и Балаклавскими горами и долиною реки Чёрной, после чего задумал овладеть Малаховым курганом. Этому должно было предшествовать овладение передовыми укреплениями: Селенгинским и Волынским редутами и Камчатским люнетом. После 2-дневной жестокой бомбардировки (по счёту 3-й) союзники, после упорнейшего боя и значительных потерь, овладели вышеназванными верками. Теперь открыт был доступ к Малахову кургану, и положение осаждённого города становилось критическим. Но, в ходе боя были серьёзно ранены Паладины Раглан и Боске, что снова вынудило Коалицию отложить решительный штурм.
Однако, осадные работы неприятеля подвинулись уже на 200 метров к Малахову кургану и на 115 метров к 3-му бастиону; жестокий артиллерийский огонь со стороны Коалиции продолжался непрерывно.
На 6 июня командование союзников запланировало генеральный штурм Севастополя, взятие города должно было быть приурочено к годовщине битвы при Ватерлоо. 17 июня шла усиленная артиллерийская подготовка. Утром 18 июня союзные войска начали штурм русских укреплений. Французы атаковали 1-й и 2-й бастионы, англичане 3-й бастион «Большой Редан». Французское командование направило коллосальные силы, около 13 500 человек, в том числе лучшие батальоны зуавов, против Малахова кургана.
В ходе битвы оправившийся от ран Паладин лорд Раглан, атаковавший 3-й бастион, был встречен слаженной парой Богатырей Нахимова и Долгорукого. Роглан убит. Нахимов ранен. На Малаховом кургане встретились Паладины: генерал Ньёль, генерал Боске, прибывший накануне штурма, генералы Мэйран и Брюне, с Богатырями Меньшиковым, Истоминым и Тотлебеном. Паладины Мэйран, Брюне и Боске убиты. Паладин Ньёль отошёл. Меньшиков и Истомин смертельно ранены, Тотлебен — убит. Меньшиков и Истомин были доставлены в крепость, где, позднее, скончались от ран.
В результате штурма союзники потеряли убитыми и ранеными до 10 000 человек. Потери русской стороны за время обстрела и штурма составили 4800 человек.
4 августа войска Коалиции, несмотря на разрушение севастопольских укреплений и близость к ним своих подступов, не отваживались на штурм, а решили потрясти Севастополь новой (5-й) усиленной бомбардировкой в надежде достать оставшихся двух Богатырей.
С 5 по 8 августа огонь 800 орудий осыпал защитников непрерывным градом свинца; русские теряли ежедневно 900—1000 человек; с 9 по 24 августа огонь был несколько слабее, но тем не менее у гарнизона каждый день выбывало из строя 500—700 человек.
15 августа в Севастополе освятили мост на плотах (в 450 саженей) через большую бухту, спроектированный и построенный Витязем А. Е. Бухмейером. Осаждающие, между тем, подвинули уже свои работы на ближайшее расстояние к русским веркам, почти уже разрушенным предшествовавшей адской канонадой.
24 августа началась 6-я усиленная бомбардировка, заставившая умолкнуть артиллерию Малахова кургана и 2-го бастиона. Севастополь представлял груду развалин; исправление укреплений сделалось невозможным.
27 августа, после жестокого огня, союзники в полдень двинулись на штурм. Подле Малахова Кургана встретились Паладины Ньёль, Жан-Жак Полисье, Пехливан Омер-паша и Богатыри Нахимов с Долгоруким. В ходе семичасового боя, были убиты Нахимов, Ньёль, Полисье и Омер-паша.
Долгорукий был ранен, но цел. В последующие четыре часа войска Коалиции были уничтожены. Спастись бегством удалось только десяти самым быстроходным английским и французским винтовым судам, стоявшим на рейде дальше всех от берега.
На этом Крымская кампания была окончена. Дальше в учебнике шли всякие политические и экономические последствия, договора и прочее. Ну, как обычно, в общем.
Вроде бы ничего такого… если бы речь не шла о ста семидесяти тысячах человек, ранее упоминавшихся стоящими возле Севастополя. Сто семьдесят, мать его, тысяч человек! За четыре часа!
Я понимаю, что Долгорукий там оставался не один, что с ним были ещё тридцать с чем-то тысяч солдат и матросов. Но тридцать и сто семьдесят! При полном и подавляющем преимуществе их в артиллерии, стрелковом оружии, боеприпасах и кораблях.
Сухие строчки учебника, за которыми стоит что-то настолько чудовищное, что даже просто в голове не укладывается. И это «что-то» не о ком-то там далёком и сказочном, а о самом, что ни на есть близком — о моём родном отце!..
Мой отец — чудовище…
Кстати, дальше, через пару страниц учебника, там перестали по итогам существовать Османская империя и Сардинское королевство. А Англия и Франция надолго оказались выбиты из влияния в Черноморском регионе, но это уже политика, и совсем не так впечатляет. По крайней мере, меня.
Глава 12
* * *Мой отец — монстр… Ну и что? Ну, монстр и монстр — с кем не бывает? Что ж теперь, вешаться, что ли? Или, как Княжич — водкой упиваться до полной потери самоидентификации? Так упился уже один разок — достаточно. Чего повторяться-то?
Мой отец — монстр. Узнать, понять, принять к сведенью и жить дальше. Главное, под горячую руку ему не попадаться и не оказаться на той стороне, которую он будет считать вражеской. А в остальном — жить себе, да жизни радоваться.
В особенности тому, что из всей этой дворянской тусовки удалось выскользнуть. У них ведь не только многожёнство и договорные браки там, у них и «Государева служба», и дуэли… Вон, Витязя Пушкина на Чёрной речке Баннерет
