Шрифт:
Закладка:
— Проблемы?
— Нет, но ты же сама знаешь как Женя предан своей работе. И некому хоть немного разгрузить его, — здесь мама преувеличила: в отцовский фирме был вполне толковый штат управленцев. — А с его здоровьем…
— Могу помочь подобрать пару толковых голов, — вырвалось у меня, после чего я сразу же прикусила язык, наткнувшись на возмущённое выражение маминого лица.
Ах да, там не нужен кто-то другой, нам нужно вернуть непутёвую Сонечку. Продолжать дальше тему было бессмысленно, и воспользовавшись паузой и подозвала официанта и попросила принести мне стейк вместо несчастной рыбы.
— Софья! — скрипнула зубами мать, на что мне оставалось лишь пожать плечами.
— Аллергия. А там лимон, — напомнила я ей. Отчего-то она постоянно забывала сей факт, хотя в детстве было совсем наоборот, и моей няне полагалось неусыпно бдить за мной, чтобы я не съела ничего такого. Но, должно быть, взрослой мне не полагалось иметь слабостей.
— Его там всего ничего. А рыба в лимонном соусе — это классика!
— Замечательно, — неожиданно твёрдо произнесла я. — Вот только если я сейчас красными пятнами покроюсь, это будет совсем не классично… и местами даже не прилично.
Вообще-то было пофиг, за последние два дня мой эмоциональный заряд порядком себя исчерпал, а вот для мамы аргумент зашёл.
Дальше разговор продвигался вполне мирно, наверное, потому что напрямую не касался никого из нас. Говорили про общих знакомых, о том что творилось в мире. Мне принесли мой стейк, и чуть не расплакалась от удовольствия, отправив первый кусок мяса в рот. И даже критически настроенный взгляд карих глаз напротив не испортил мне аппетита. После чего повисло неуютное молчание, но я старалась не обращать внимания, поглощая свой первый полноценный обед за много-много дней.
-Как у вас с Эдиком? — в итоге не стерпела мама.
— Мы год как расстались, — напомнила я, откладывая приборы в сторону и придвигая к себе кружку ароматного чая.
— Что было крайне недальновидно с твоей стороны. Эдик идеально подходил тебе по всем статьям. Такой мужчина! Серьёзный, статный, презентабельный…
— Богатый.
— Софья! Не смей обвинять меня в меркантилизме. Деньги в мужчине не главное.
— А что главное? — ради любопытства решила уточнить я. Вообще-то у родителей с Завьяловым была устоявшаяся любовь, так что мамины расспросы были вполне ожидаемы.
— Надёжность, — совершенно неожиданно для меня изрекла мама. — Ты была бы за ним как за каменной стеной.
— И что ты под этим понимаешь? — вполне искренне заинтересовалась я.
Она вдруг растерялась, сморщив свой аристократический носик, будто бы я спросила что-то запредельное.
— Он бы решил все твои проблемы, — после короткой паузы пояснили мне. — У тебя была бы стабильная жизнь…
— А если я не хочу стабильную?!
Тяжкий вздох:
— А чего ты хочешь?
Я пожала плечами, поражаясь своему сегодняшнему упрямству, обычно я была более сговорчивая.
— Любви?
— Ох, Софья, какая же ты у нас идеалистка! Как же ты не поймёшь, — поучала меня мама, — для любви нужен базис. Уважение…
— Аааа, — потянула я. — Тогда у нас всё нормально. Эдик меня не уважает, значит можно не переживать из-за его неразделённой любви ко мне.
— Он просто обижен из-за твоего решения.
— Возможно, — хмыкнула я, уставшая от очередной драмы под названием “Сонечка разбила сердце бедному Эдику”.
— Возможно?! — взвилась мама. — Ох, когда же ты у меня начнёшь думать головой? И чего тебе только надо? До сих пор удивляюсь, как это судьба нас уберегла от твоего этого…
Я насторожилась. Эта часть нашего разговора была чем-то новым.
— От этого — это от кого?
Мама махнула рукой.
— А то ты сама не понимаешь. Как его звали? Макар кажется… Недоразумение твоё университетское.
— И вовсе не недоразумение, — насупилась я, хотя сама ещё пару часов назад была проклинать Евича ещё и не такими словами.
— Это надо же было тогда такое думать, — скрестив руки на груди, хмыкнула мама. — Оборванца какого-то в дом притащить… Да и он сам хорош…
Было видно, что она давно в себе вынашивала это раздражение, не имея достойного повода высказать мне свои претензии по поводу моего “мезальянса”.
— Что он сам? — зацепилась я за случайно брошенную фразу.
— Ничего.
— Маааааам.
— Что мама? — ещё сильнее нахмурилась она. — Только представь, додумался прийти к нам с отцом просить твоей руки.
Я сделала круглые глаза, чуть ли не поперхнувшись чаем.
— Руки? — плохо слушающимися губами переспросила я. — Когда это было?! Почему ты мне не говорила?
— Давно это было! — с нажимом ответила мама, уже десять раз пожалевшая, что вообще затеяла этот разговор.
Я грозно сдвинула брови, уже не отдавая отчёт в том, насколько завелась внутри себя. Даже корпусом вперёд подалась, словно надеясь, что убедит маму сказать мне правду.
Она молчала, а я всё так же смотрела, через раз забывая делать вдох. И, наконец-то сдалась. И не потому что оценила силу моего желания узнать про Евича, а скорее всего потому что сама устала носить в себе воспоминания о “столь вопиющем факте”.
— Ты тогда в Лондоне была. Должна была вернуться. А тут этот твой заявился. Здравствуйте, люблю вашу дочь, хочу жениться, — достаточно стервозно передразнила его моя мама.
— И что вы? — уже порядком обалдела я, не в состоянии помыслить, что Евич так поступил. Тем более после того нашего нелепого расставания, особенно если учитывать, что никто из нас ни разу не говорил про любовь.
— А что мы? — закатила глаза мама. — Ты тогда с Эдиком в Лондоне пересеклась. Вы общаться начали.
— Маааам, — почти запищала я, со всей силой зажмурив глаза и ожидая уже что-то плохое.
— Мы с Женей доходчиво объяснили мальчику, кто ты, и где он. Ну и… немного ускорили события, сказав, что ты несвободна.