— И что теперь? Ты узнал правду. И?.. — пытливо взглянула я в глаза Леонида.

— Я так понимаю, ты уже настроилась на торговлю, — он устало покачал головой. — Принцесса пытается заработать на жизнь собственным рукоделием. Звучит как анекдот. — И сразу же, без перехода. — Через три дня я соберу на обед местную аристократию. Сможешь покрасоваться перед ними.

Я намек поняла и с радостным визгом повисла у Леонида на шее. В ответ — вздох.

— Надеюсь, это будет самым большим твоим безумством.

Спасибо, ненаглядный супруг, приласкал. И вовсе я не занимаюсь безумствами! Наоборот, стараюсь занять себя, чтобы всякой дурости не совершить! Но уж дал добро, и то хорошо. Теперь у меня была определенная цель: создать бижутерию нужного качества, такую, чтобы не стыдно было показаться в ней перед окрестными аристократками. Они, конечно, в любом случае похвалят. Все же принцесса, не девка из подворотни. Но постараться все же следовало.

— Надеюсь, до запланированного обеда я смогу видеть тебя не только по ночам, — на этот раз в голосе Леонида звучала насмешка.

— Я не собираюсь там селиться, — честно ответила я и получила скептический взгляд. Ясно, моим словам веры нет.

Тщательный осмотр сырья и наполовину готовой продукции показал, что до обеда я могу создать гарнитур из яркой, хоть и не особо дорогой фурнитуры. Леска, проволока, бусины, поделочные камни — все пошло в ход. Я запланировала сделать тиару, кольца и серьги. Можно было бы попробовать создать колье и браслеты, но надевать их на себя было некуда — подарок богини упорно не желал сниматься.

Главным вопросом являлся цвет. Голубой, синий или розовый? Какой из них может привлечь народ? Ведь я надеялась, что вслед за аристократками мои изделия станут скупать дочери торговцев и крупных ремесленников. А значит, нужно было не прогадать с цветом и формой.

В итоге я остановилась на нежно-голубом, оттенке прозрачной волны. Двое суток я показывалась в спальне только по ночам, выслушивала от Леонида все, что он думал по поводу моей безмозглости и своего опрометчивого решения, и засыпала. На третьи вышла из мастерской уже к обеду, довольная, практически счастливая. Тиара и серьги были готовы. Осталось доделать два кольца, и можно будет красоваться перед всем честным народом.

— У тебя такой вид, будто ты узнала о внезапном наследстве, — улыбнулся Леонид, когда я вышла к столу.

— Почти. Я закончила большую часть. Осталось доделать совсем немного.

— Давно я не видел, чтобы кто-то был так увлечен своим делом, — Леонид кивнул на тарелку передо мной. — Ешь, и пойдем прогуляемся. Сегодня отличная погода. А ты еще ни разу не появлялась за стенами замка.

Меня зовут на свидание? Собственный муж? Кто или что сдохло в этих дебрях? И почему именно сейчас, когда до обеда осталось не так уж много времени?

— Настя, не смотри с таким подозрением. Я не лелею никаких ужасных планов. Или я не могу выйти погулять с собственной женой?

— Ты? — уточнила я, разделываясь с кашей и тушеными овощами. — Ты, похоже, вообще никуда не выходишь. Этакий затворник.

— Вот и поговорим об этом, пока будем гулять, — кивнул Леонид, возвращаясь к отбивной у себя на тарелке.

Ладно, как скажете. Доделаю кольца вечером или завтра утром.

Погода на улице радовала теплом и солнечными лучами, освещавшими все вокруг в золотистый цвет. Что-то вроде поздней осени, хотя времена года в этом мире были выражены нечетко.

Мы с Леонидом вышли в легких плащах, накинутых на повседневную одежду, и полуботинках. Я слабо понимала, что именно от меня хочет мой муж, но вопросов не задавала, решив, что он сам расскажет все, когда придет время.

Время пришло, едва мы миновали массивные железные ворота, установленные на подъезде к замку, и направились по усыпанной гравием дорожке к желтевшему неподалеку еще не скошенной травой лугу.

— Ты помнишь, что я — нестабильный оборотень? — спросил внезапно Леонид.

Конечно, помню. Очень симпатичная киса, пусть и немного агрессивная. Но вслух я этих слов не произнесла, лишь кивнула.

— Нестабильным оборотням брак нужен не только ради появления наследников, — сообщил Леонид, глядя перед собой. — Семейная жизнь помогает закрепить сущность человека в теле оборотня. Обычно на природе у нестабильных оборотней звериная натура берет контроль над телом. Поэтому снаружи, на улице, я стараюсь показываться крайне редко. Мне сложно контролировать свою звериную сущность. В замке есть особые защитные амулеты, дающие мне возможность побеждать зверя и удерживать контроль над телом. При духовной близости со второй половинкой защитные амулеты практически не нужны, и зверь проявляется все реже. Ты стала для меня этаким якорем, помогающим уравновесить обе сущности. Я заметил, что рядом с тобой меня не тянет оборачиваться зверем.

Ох, ничего ж себе откровения. То есть в замке Леонид все это время сидел не просто так? Но спросила я, конечно, не это.

— Значит, теперь мы будем появляться на улице чаще?

И хлоп, хлоп ресничками.

Леонид повернулся ко мне, посмотрел на это представление а-ля «дурочка замужем за принцем» и рассмеялся:

— Настя, ты прелесть. И тебе не страшно?

— Чего? Кого? Зачем? Почему? — сразу уточнила я. Надо же мне знать, чего и кого конкретно следует опасаться.

— Другой мир, — скорее для себя, чем для меня, произнес Леонид. — Я снова забыл… Настя, в моем мире дамы, особенно в среде аристократов, не стремятся стать якорями оборотней. Это, знаешь ли, накладывает определенную ответственность. Например, дама может разлюбить оборотня. Или умереть. А тот с ума сойдет.

Легкую иронию при упоминании смерти я услышала, потому что знала, что и где «искать». Леонид иронизировал сам над собой и подначивал меня.

— Насчет смерти — к богам, — ответила я в том же тоне. — А любовь… Какая любовь, родной? Ты забыл, что я — меркантильная попаданка, мечтающая как можно лучше устроить свое будущее?

— Ты сама-то себя слышишь, меркантильная попаданка? — Леонид остановился, посмотрел на меня насмешливо. — Думаешь, я не знаю, что ты из своих денег служанке три серебрушки дала, потому что у нее ребенок заболел?

Так… У кого-то чересчур длинный язык…

— И что? — пожала я плечами. — Дети — одно, муж — друго…

Договорить мне не дали. Леонид решил проблему привычным способом — поцелуем.