Шрифт:
Закладка:
— Если ты собираешься снова прийти ко мне ночью, — Гарри заметил, как Малфой замер у шкафчиков на другом конце кухни, стоя к нему спиной. То, что он не видел серых глаз, значительно облегчало задачу говорить, — то давай я сразу лягу с тобой на кровати. Еще одну ночь на этом диване я не выдержу.
Малфой нерешительно повернулся.
— Мне снятся кошмары, и иногда я от них просыпаюсь. Поэтому я вчера пришел, — объяснил он. Гарри кивнул: это самая реалистичная версия, по его собственному мнению, пусть и не самая приятная. Приятной была та, где Драко пришел, потому что, ну, заинтересован в нем. Малфой еще немного потоптался у шкафчиков, раскладывая контейнеры на место, а потом отправился к выходу из кухни. У двери он остановился и неуверенно добавил: — Но мне часто снятся плохие сны. Я буду не против, если ты ляжешь со мной.
Гарри проводил спину Драко удивленным взглядом и хмыкнул себе под нос: как это по-слизерински, избежать ответственности и перенести решение на другого. Поттер был бы настоящим глупцом, если бы повелся на хитрости Малфоя — это означало бы, что частое взаимодействие со змеиным факультетом в Хогвартсе ничему его не научило. Но тем не менее Гарри повелся — просто у него слишком сильно болела спина. Приняв душ и почистив зубы, он переоделся в ночной костюм и зашел к Драко в темную спальню. Тот уже лежал на боку, развернувшись лицом к окну. Гарри аккуратно опустился на кровать с другой стороны, укладываясь, — по сравнению с диваном, он будто лег на пушистое облако, — и покосился на Малфоя. Судя по неровному дыханию, Драко не спал.
— Что тебе снится? — приглушенно спросил Гарри спустя пару минут. Малфой тяжело вздохнул.
— Как убивают отца.
Гарри прикусил губу, только сейчас осознавая, как сильно он повлиял на судьбу семейства Малфоев. Драко, должно быть, убивался из-за казни Люциуса: он ведь всю жизнь строил из себя его маленькую копию и, наверняка, очень его любил. А Гарри лишил Драко родного человека, почти хладнокровно, всего лишь одним словом в суде. Это была опасная тема для разговора.
— Мне жаль.
Малфой печально усмехнулся и перевернулся на кровати, оказываясь лицом к Гарри.
— Не стоит. Он имел крайне скверные убеждения.
— Он был твоим отцом.
— Да, — Драко поджал губы. — Но ты не виноват, — Гарри недоверчиво посмотрел на Малфоя. Они оба знали, кто дал ключевые показания против Люциуса. — Я тебя не виню, — тихо произнес Драко. — Я люблю его, потому что он мой отец, но это не отменяет его роли во всем, что случилось… в войне.
— И тем не менее он тебе снится, и тебя это пугает.
— Да, — Драко вздохнул. — Мне будто по очереди снова и снова снятся все ужасы, которые я видел, когда был ребенком, — Малфой смотрел куда-то сквозь, и Гарри не хотел его потерять в его же мыслях, поэтому постарался вернуть Драко в реальность, найдя узкую ладонь слизеринца на прохладных простынях и аккуратно ее сжав. Малфой вновь посмотрел на него. — А недавно…
— Я читал дело, — Гарри успокаивающе несколько раз провел большим пальцем по нежной коже. Он знал, с чем Драко столкнулся в подворотне тем самым вечером: на его глазах жестоко пытали круциатусом двух волшебников, а после их поразили смертельной авадой. Малфою чудом удалось избежать подобной участи лишь потому, что рядом, по чистой случайности, оказались авроры. Драко поджал губы, разглядывая лицо Гарри.
— А тебе снятся кошмары?
— Нет, — Гарри почти неуловимо покачал головой. — Я столько лет жил с Волан-де-Мортом в своей голове, что сейчас она яснее, чем когда бы то ни было.
Это было правдой. Когда все наконец кончилось — стало легче, несмотря на огромный груз вины перед убитыми, который Гарри все еще носил в душе, и страшные картинки войны, периодически возникающие перед глазами. Но все это удалось переработать и отложить в дальний ящик. Гарри наконец предоставлен самому себе. Драко осторожно сжал ладонь Поттера в ответ.
— Прости меня, — Гарри на это слабо улыбнулся. — Нет, правда прости, — повторил Драко. — Я очень сильно портил тебе жизнь.
Извиняющийся Драко Малфой — такого только в рамочку и на полку к трофеям. Гарри улыбнулся шире, медленно переплетая их пальцы. Драко выглядел так трогательно, что у Поттера защемило сердце.
— Да, ты был тем еще кретином, — хмыкнул Гарри. Малфой вмиг ощетинился, будто ожидая какой-то другой реакции.
— Знаешь, что, Поттер, — фыркнул он, выудив свою руку, и отвернулся, так и не сказав Гарри, «что». Поттер усмехнулся и подвинулся ближе к Драко, осторожно приобнимая того за талию.
— Спокойной ночи, — проговорил он, и Малфой дернул плечом в ответ, впрочем, оставаясь в его объятиях.
* * *
В четверг Гарри все же пришел на встречу с Дианой, предварительно списавшись с девушкой. У него было несколько дней, чтобы обдумать все, что произошло за последнее время, и он все-таки решил не упускать свой шанс, даже несмотря на то, что стоило Драко улыбнуться, Гарри ощущал покалывание на кончиках пальцев и чувство тревожности, растущее где-то ниже груди. С каждой ночью их разговоры становились все откровеннее: Драко рассказал о своей матери и о том, как она сейчас живет; а потом совершенно внезапно вспомнил о своем детстве и первом полете на метле — Гарри никогда не видел, чтобы Малфой так много искренне улыбался; Драко захватывающе взмахивал руками, рассказывая о своей жизни, и Поттер просто не мог оторвать от него взгляда. Гарри тоже говорил о себе: о Дурслях — Драко был очень удивлен тому факту, что Поттеру пришлось жить в чулане под лестницей; о Роне и Гермионе и, конечно же, о войне, которая заняла большую часть жизни Гарри. Драко внимательно слушал его и иногда осторожно задавал уточняющие вопросы, не показывая при этом излишней жалости и не пускаясь в слезы, как это бывало с другими, когда разговоры заходили о смерти близких, — это был самый
