– Снайперов размещу в ГУМе… – Иво достал карту, начал что-то на ней рисовать. – Не на площади же их класть. Там даже не замаскируешься.

– Это сработает, только если террорист – полный идиот и подойдет к дверям Мавзолея. Забудь, все решится внутри.

Водитель автобуса выехал на шоссе Энтузиастов, врубил сирену. Нас начало потряхивать в салоне. Редкие машины шарахались прочь от нашего шахид-пазика.

Доехали быстро, через раступившееся оцепление кремлевцев подрулили к Никольской башне. Тут уже была раскинута большая армейская палатка, даже гудел дизель. Несколько автоматчиков лежало возле братских могил, стоял БТР. Видимо, последний выгнали прямо из Кремля на усиление.

Парни начали выгружаться, я же, нацепив поверх камуфляжа бронник, надев каску и закинув автомат за плечо, в компании Иво смело вошел в палатку. В ней находилось трое – невысокий лысый генерал с оттопыренными ушами, два армейских полковника. Стоял стол, на нем лежала карта Мавзолея.

– Майор Орлов, – козырнул я. – Специальная группа «Гром». Седьмое управление. Это капитан Тоом, – представил я Иво.

– Алидинские приехали, – сморщился генерал, отвернулся.

Полковники переглянулись, подошли знакомиться. Первый, носатый, в очках оказался командиром Отдельного Краснознаменного полка специального назначения. Второй – чернявый такой, с явными кавказскими корнями, представлял в оперштабе Девятое управление КГБ. Фролов и Габуния. С генералом я угадал – на ЧП приехал сам Цинев, он же тут всем и распоряжался.

– Что известно о террористе? – задал вопрос я, подходя к столу.

– Некто Крысанов, житель Каунаса, – ответил Габуния.

– Литовец? – уточнил Тоом.

– Национальность устанавливаем. Также запросили данные по родственникам. Возможно, удастся кого-то привезти.

– Что требует?

– Выпустить из тюрем всех политзаключенных, вывести советские войска из Прибалтики. Иначе грозит взорвать тело Владимира Ильича. Утверждает, что у него с собой бомба весом в два кило тротила. Дал нам два часа… – Фролов посмотрел на часы. – Почти час уже прошел.

– А кто ведет переговоры?

Гэбисты опять переглянулись.

– Никто. – Фролов тяжело вздохнул. – Этот Крысанов прокричал в двери свои требования, больше на связь не выходил.

– Товарищ генерал, – я подошел к Циневу, – разрешите принять командование и начать операцию по утвержденному плану!

– У вас есть план на такой случай?.. – лопоухий явно растерялся.

– Так точно! – соврал я. – Утвержден у начальника Седьмого управления.

Надеюсь, Алидин меня прикроет. Это если кончится все удачно. А если неудачно? Тут я отвечу за все сразу. И за ногу, и за Ленина… Если выживу.

– И в чем же он заключается?

– Капитан, – я подозвал Иво, – размещайте снайперов, пусть сразу доложат о готовности. Связистов сюда. Штурмовую группу и саперов выдвинуть к Мавзолею. Пусть заменят кремлевских бойцов. Вызови две, нет, три «скорые» – их встретит Елена Станиславовна.

Я сыпал указаниями, многозначительно поглядывая на Цинева. И генерал сдался. Пожал плечами, отошел в сторону.

Опять поднялась суета. Пришел Казанова, козырнул всем, бухнул рацией об стол. Начал свое «первый, первый, я второй». Мы с Тоомом поразглядывали план Мавзолея. Центральный вход, коридорчик, траурный зал с саркофагом. Любой взрыв в обложенным гранитом закрытом помещении – это гарантированная гибель всех и вся внутри.

– Снайперам ловить нечего, – тихо произнес Иво, подтвердив мои мысли. – Входим и… дальше что? Если у него бомба, то светошумовые гранаты использовать нельзя, может сдетонировать.

– Стрелять из автоматов я тоже запрещаю, – вмешался в наш разговор Цинев. – Вы можете повредить тело Владимира Ильича!

Я матюгнулся про себя. Это нельзя, то нельзя… Героически умереть можно? Я задумался. Бесшумный пистолет? Но тут надо понять, где находится террорист в зале, как его там можно надежно достать.

Казанова связался со снайперами, они уже заняли позиции, но видели только распахнутые двери центрального входа и наших штурмовиков рядом.

Потом лейтенант последовательно «прозвонил» «семерку», оперативного дежурного по городу от МВД. От последних к нам выехала группа с кинологом и следователями.

– Надо идти самим на контакт, – решился я, выглянул из палатки. Снаружи накрапывал дождь, в Москве началась типичная сумрачная осенняя погода.

Подошел Незлобин с мегафоном, мордой лица показал, что он не понимает, что делать штурмовой группе.

– Я и сам пока не знаю, – пришлось пожать плечами. – Пойдем пообщаемся с этим Крысановым.

Мы прошли мимо братской могилы, рывком добежали до стен Мавзолея. Я отобрал у Огонька мегафон, достал и снял с предохранителя ПБ. Автомат отдал Незлобину, прополз к дверям. Там находилось два наших бойца, один из них разглядывал вход через изогнутое зеркальце.

– Что там? – поинтересовался я.

– Ничего. Пусто.

– Эй, товарищ Крысанов! – я включил мегафон, крикнул в сторону входа. – Это майор Орлов. Какие ваши требования?!

Молчание было мне ответом. Только мелкий дождик капал по брусчатке площади.

– Товарищ Крысанов!

Я подполз еще ближе ко входу.

– Тамбовский волк тебе товарищ! – из коридорчика раздался глухой мужской голос. Вроде без акцента, но разобрать было трудно. – Я уже сказал свои требования! У вас остался час. Слышите?! Час!

Я повернулся назад, нашел взглядом связиста штурмового взвода. Тот прижимал наушник к уху, что-то слушал. Потом посмотрел на меня, покачал головой.

Ясно, снайперы не видят террориста. Это плохо.

– Так это не работает, – я нажал кнопку мегафона. – Начальство требует письменных гарантий от вас, что вы не взорвете бомбу, если мы выполним требования.

– Не держите меня за идиота! Если кто-то войдет в Мавзолей, я сразу подорвусь!

– И погибнете зря! – мне остро не хватало навыков переговорщика. Я помнил, что главный способ убалтывания – это долгий, нудный разговор. Через шесть часов адреналиновый шторм в крови террористов проходит, они становятся вялыми, уступчивыми. Обычно к исходу первых суток удается выменять кого-то из заложников, договориться о воде и питании. Но тут какой-то явно фанатик.

– Пусть зря, – глухо крикнул Крысанов. – Я человек конченый, смерти не боюсь. У меня с собой радиоприемник. Если я не услышу по BBC, что начат вывод войск, попрощайтесь со своим идолом. Все тут разнесу к хренам.

– Мы готовы начать вывод, первого политзаключенного уже отпускают. Это некто… – тут я задумался: – Ян Чернявикус.

– Я не знаю такого!

– Я тоже, мне только что сообщили. Его выпустили из Владимирского централа, везут к вам, чтобы вы убедились…

Воцарилось долгое молчание.

– Крысанов! – я подполз еще ближе ко входу. – Если я, Орлов, войду внутрь голый, один. Без оружия. Только с бумагой и карандашом. Вы сможете мне подписать требования? Начальство готово начать вывод войск, но только после того, как будет бумага от вас. С гарантиями, что Владимир Ильич не пострадает.

Ответа опять пришлось ждать долго. Наконец террорист «родил»:

– Заходите. Но чтобы голый и без оружия. Иначе я