сейчас это было абсолютно неважно. Есть у меня пятьсотпроцентное зрение или нет, на моё решение встать в строй это никак не влияло. Враг собирается напасть на город, уничтожить всех нас и продолжить наступление, а потому удержать Новск наша обязанность, наш долг.

— Другого я и не ожидал! Спасибо вам, братцы! — произнёс полковник, сделал поклон головой и, развернувшись, в сопровождении нескольких командиров направился в сторону кабинета главврача.

Оставшийся с нами неизвестный мне подполковник взял в руки лист бумаги и обошёл строй. Он узнавал фамилию, звание, а после этого определял в то или иное воинское подразделение, после чего называл место сбора.

Меня и ещё несколько человек распределили во второй взвод первой роты. Нам сказали ждать в соседней рекреации, куда должен будет подойти наш новый командир.

Пройдя туда вместе со всеми, через какое-то время заметил, что мимо нас в компании с лечащим врачом и распределившим нас подполковником проходит мой знакомец Воронцов. Он придерживался за забинтованную часть груди и о чём-то спорил.

«Неужели тоже в бой собирается идти? Конечно, врачи сказали, что ранение у него хоть и сложное, но важные органы не задеты. Но всё равно, его ж насквозь предатель штыком проколол. И гляди ж ты, нашёл в себе силы выйти из палаты и принять участие», — удивился я и посмотрел в окно.

А там, за стеклом, в прифронтовом городе, на который опустился густой туман, царило кажущееся отсюда хаотичным движение. Город готовился к бою. Каждую минуту то туда, то сюда проезжали грузовые машины, в кузове которых виднелись металлические ежи и мешки с песком. Прошло несколько небольших, не более десяти человек, групп красноармейцев. Также несколько гражданских с лопатами и кирками, погрузившись в прицеп трактора, вероятно, отправились строить фортификационные сооружения. Неизвестно было, что они впятером смогут накопать хоть немного значимое за столь короткий срок, ведь наступление ожидалось утром, но выбирать не приходилось — всё же хоть что-то, вполне возможно, вырыть сумеют. Ещё один трактор проехал с одной стороны улицы на другую, везя за собой пушку небольшого калибра. И хотя данную артиллерийскую систему я разглядеть сумел в мельчайших деталях, что именно это была за модель, определить не смог по известной причине. Ни в этой жизни, ни в той артиллеристом я не был, а пушки видел только в музее и кино.

Вскоре к нам подошёл седовласый пятидесятилетний мужчина в форме.

— Старшина Свиридов Варлам Тимофеевич, — представился он и сразу же уточнил: — Это вас приписали к второму взводу первой роты?

— Так точно! — ответил самый взрослый из нас, Апраксин.

При этих словах он поправил на голове воображаемую пилотку и встал по стойке смирно. Его движение не осталось незамеченным, и все улыбнулись.

— Тогда, ребятки, вы мои. Сейчас и выдвинемся. Но прежде давайте-ка я выдам вам ваши документы.

Сказав это, стал называть фамилии, и когда раненый откликался, то он выдавал книжку красноармейца. В самом конце получил свой документ и я. Быстро просмотрел документ и убедился, что там записаны мои имя, фамилия и отчество. За отсутствием карманов пришлось книжицу держать в руках.

— Ну что, все получили? Вот и ладненько. Айда за мной.

— Как? Вот так, без одежды? — удивился Апраксин. — Мы ж в больничном все.

— Тут до склада недалеко. Никто ваши причинные места в темноте не увидит, тем более на улице туман и дождя нет. Так что не вымокнете, споро дойдём. А там ужо и справную форму получите, и оружие. После на вверенные нам позиции выдвинемся. Никому не отставать и не теряться. Времени у нас немного, командиры говорят, как рассветёт, так немец и попрёт.

Раненые забрали с собой прописанные мази и таблетки, я капли взял, которые также пришлось держать в руках, и кто в чём был, спустились вниз, после чего направились за нашим новым командиром.

По дороге старшину спросил длинный, худой и сутулый боец с болезненным лицом, по поводу соотношения сил.

— Не хочу вас пугать, но и скрывать не буду. Вроде, против наших позиций сосредотачивается три полка, — нехотя ответил тот и сразу же решил подбодрить. — Но вы не бойтесь, у нас и пушки есть, и пушкари имеются. Мы их всех враз, как орехи перещёлкаем.

— Три полка? А это сколько человек личного состава? — решил уточнить боец с перевязанной кистью руки.

— У них батальон вроде бы человек 1000–1500 солдат. В пехотном полку кроме всего прочего, два пехотных батальона. Получается, что численность полка, где-то, в полку тышы две с половиной. А там три полка. Так что, если математику кто изучал, то нужно умножить на три.

— Значит их семь тысяч с гаком. А нас сколько?

— Точную информацию я тебе сказать не могу, потому что не знаю. Но ты же сам видел на построении. Командует нами заместитель командира дивизии, который сейчас считай что комдив. А значит нас, как минимум, дивизия. Помнишь сколько человек по штату в советской общевойсковой дивизии?

— Четырнадцать тысяч, вроде бы, — неуверенно протянул красноармеец.

— Не вроде бы, а точно. Так что, как видишь, числом мы их явно превосходим.

— Но замкомдив Неверовский говорил, что против нас тоже дивизия действует.

— На совещании командиров сказали, что разведкой было установлено, что их дивизия врага будет атаковать сразу три города, что находятся от них за рекой. Но там не только пехотная дивизия. Там другие ещё части есть В том числе вроде бы даже танковые формирования. Сказали, что против нас будет идти три полка, — пояснил старшина и хохотнул: — А тебе, что, мало? Не боись, на твой век немчуры хватит. Ты только в бою не зевай. Как увидишь, сразу бей. А то не достанется ничего, и вернёшься домой без медалей да орденов.

Бойцы его радости явно не разделяли. Все понимали, что раз их призвали в окопы с лечения, то, значит, дела на передовой не ахти. Также все знали, что при отступлении в этот городок стянулись лишь малочисленные группы красноармейцев, успевших выйти из окружения. Тогда о каких четырнадцати тысячах говорят командиры? Ведь серьёзных воинских отрядов на улицах видно не было. Можно, конечно, было предположить, что все войска сейчас находятся на своих позициях, занимая оборону на передовой, но это никак не вязалось с тем, что только что было в госпитале.

И это прекрасно понимали все. А потому ожидаемый вопрос не