Я никому не рассказала, почему так растрогалась, но все дружно решили, что теперь любимчик Трой. И когда он показал свою метку с изображением величественной львицы, я подтвердила, что у меня подобная тоже появилась. Теперь был полный набор. Для одного я львица, для другого тигрица, а для первого детеныш кота.

У меня у самой на плече появилось изображение лома — того первого, что связал нас с Троем. Что я там говорила насчет юмора бездны? Она за всем следит.

Я не стала показывать всем свою новую метку, потому что рядом с ней была брачная метка Элима, а этот нюанс я пока держала в строжайшем секрете.

С другой стороны шел Рем, его я уже сама держала за руку. И пусть мужчина всем своим видом показывал, что не ревнует к вниманию, которое я теперь получала от Троя, обижать первого мужа все равно не хотелось. Я чувствовала некоторую панику от догадок о том, что, если переключусь на кого-то другого, у нас с Ремом все не будет как прежде. Я чувствовала симпатию к другим, но, если бы Рем хоть словом обмолвился, что не готов к такому, я бы осталась с ним одним.

Только такого не случалось. Рем не отводил взгляда, понимающе улыбался и кивал, я не видела обиды в его глазах. И платила тем же — выказывала любовь, чаще тянулась к нему сама.

— Расскажите про свое детство. Ни разу не слышала о детенышах безликих, — задумчиво протянула я, нарушая тишину, которую сохранил слишком флегматичный сегодня Тит.

Выражение лица идущего рядом Рема стремительно изменилось. Брови нахмурились, а ладонь чуть сильнее сжалась, стискивая мою руку, словно на рефлексе. Я погладила его кожу большим пальцем, получая полный любви взгляд.

Оглянувшись я поняла, что на лицах присутствующих читался мыслительный процесс, но никто из них не находит что ответить.

— Я уже думал об этом когда-то, Клэментина, — подал голос Варт — единственный мужчина, что в нашей компании все еще оставался инкогнито.

Варт согласился идти с нами, показать лагерь в обмен на излечение от тьмы, но я все еще не выполнила свое обещание, а он не настаивал.

— Почти никто из нас не помнит того, что было до прихода в этот мир. Детство утеряно, как и множество других воспоминаний из юности. Бывает, что некоторые факты всплывают в голове, но они почти никогда не складываются в полную картину. Обычно это просто тьма… тьма… тьма.

— Значит, вы не знаете для чего здесь? — печально переспросила я.

Я знала, что есть те, кто смогут ответить на все мои вопросы. Например, Аджах, но едва ли я хотела бы встретиться с ним еще хоть раз.

— Именно. Люди настроены против нас враждебно, поэтому мы называем их дикими — никогда ничего не спрашивают, а сразу нападают, пытаясь убить или взять в плен, выставляя вперед свои зубочистки, зовущиеся автоматами. Часто это выглядит глупо. Ваш вид медлителен, очень долго регенерирует. Люди хрупкие.

— Вы говорили, человеческие женщины вам подходят, но такие, что готовы остаться рядом встречаются редко. Почему вы не думали нападать на оставшиеся кучки людей, забирая женщин? Не думаю, что стены Общины, в которой я жила помешали бы вам.

— Мы же не дикари. Есть негласное правило, что пугать людей, подбираясь слишком близко к их убежищам не стоит. Тем более красть женщин. Это ведь стресс для них.

— Когда-то люди тоже пытались спасать вымирающие виды животных, — ухмыльнулась я, — обидно признавать, но, похоже, люди теперь на месте бразильских выдр. Я все думала, что стены пристанища спасают, разделяют нас от вас. Но оказывается дело не в этом, а в вашей терпимости к нам.

— Уже почти, — оповестил Варт, указывая на люк под нашими ногами.

— Только не говори, что ваш город в канализации.

— Нет, просто эта дорога надежнее.

ГЛАВА 17

Я ожидала чего угодно, но только не того, что в итоге получила.

Это был не просто лагерь, а целый закрытый город со своей инфраструктурой. Видимо, раньше это был коттеджный поселок, чудом не задетый бомбардировками пятнадцать лет назад. Даже забор вокруг возводить не пришлось — он и так был.

Варт говорил, попасть сюда не так просто, принимают только знающих и с женщинами, потому, что места осталось не так много, а добывать ресурсы непросто.

Первое, что заметила — несколько прохожих безликих, которые спешно скрылись за поворотом, как только заметили нас, вылезающих из канализационного люка.

Здесь были магазинчики. Вывески явно самодельные, слишком корявые, из палок и непонятного клея. Названия тоже были незамысловатыми «Бутик», «Аксессуары», правда, к двери второго магазина была приклеена бумажка с надписью «закрыто, приходите к дому на окраине. sos».

— Не обращай внимания, это мы с девочками баловались, скучно, когда совсем негде прошвырнуться по магазинам, — пропела тучная женщина, поспешившая к нам, за ней тянулась вереница из нескольких десятков безликих в капюшонах, на поясах которых было по две, а то и по одной палочке. Крайне слабые маги тьмы.

Она выглядела лет на пятьдесят, одетая в кожаные одежды с мехом, с высоким начесом на голове, на пальце сверкает кольцо с огромным рубином, а на шее колье с бирюзой. Складывалось ощущение, что пятнадцать лет назад, во времена полного беззакония именно эта тетка успела первая ограбить ювелирку.

Улыбка показалась мне натянутой, но выводов делать не спешила.

— В нашем большом дружном городке так давно не было прибавления. А ты, я смотрю, не промах, — она указала пухлым пальчиком на стоящих за моей спиной, — мне уже душно здесь находится, магия твоих рабов слишком давит, — скривилась женщина.

— Мы же только пришли, — натянуто улыбнулась я, стараясь не показывать зубы, чтобы не получился оскал.

Определение «рабы» по отношению к моим мужчинам резануло слух, но решила не начинать конфликт на этом.

— Я здесь главная, девочки зовут большой мамочкой, но можно и по имени — Дарла.

— Хорошо, Дарла, — кивнула я, пока большая мамочка подхватила меня под руку и повела в сторону между домами.

Я растерянно оглянулась на мужей, которым теперь приходилось тихо плестись следом.

— Если вы собираетесь поселиться у нас, у меня остался один домик на примете для тебя. Подальше от моей усадьбы, а то не люблю флер гадкой магии безликих, у меня от нее изжога. Но это ведь расходные? — она кивнула в сторону толпы, тянущуюся за мной, — поверь, у