Спустились вниз, захлопнув за собой деревянную дверь подъезда. Маленький зимний проулок остался позади.

Было не так холодно, как утром, и мы снова шли вдоль Лебы, несущей свои темные воды среди белоснежных берегов на встречу холодному течению могучей реки Дану-Ра.

– Так куда мы поедем? – спросила я.

– В Старый город. В торговых рядах, на Мичуринском спуске мы с Тенебриусом некогда бывали. Там были куплены хорошие вещи. Если мы сумеем найти хотя бы какие-то из тех, что много лет назад носил Тенебриус, сумеем его призвать и вернуть, – сказала Флорентина.

Моя рука инстинктивно потянулась к амулету. В моей голове пронеслось:

– Элина, посмотри, камень?

– А-а-а? Что?

– Ты все еще спишь?

– Ну-у-у тебя! Не мешай спать!

– Посмотри, я вчера подобрала амулет, когда его обронил козлорог, которого ты убила?

Флорентина протянула мне кулон, и я машинально положила его в карман.

События не так давно прошедшего прошлого пронеслись передо мной, и я прижала ладонь к тому карману, где покоился камень. Ладонь почувствовала тепло, исходящее от амулета.

– Это не амулет козлорога! – озарила меня догадка. – Этот камень я видела на Валентине, когда он играл на своих замысловатых гуслях. Это его камень, и он со мной! Ну может, он и отобрал когда-то его у козлорогов, он любил такие выходки, но уж на тот момент это его амулет был, а не вонючего козлодея, которого убила той злосчастной ночью. А это… это значит, что (весело подумала я и улыбнулась) у меня тоже есть вещь того человека, которого я хочу вернуть. Ура! Я тоже буду во всеоружии на ритуале! Я верну Валентина!! – Разумеется, ни единого слова из этой мысленной речи не уронила я в холодный воздух. Только прикосновение моей руки к нагрудному карману и мимолетную довольную улыбку смог бы заметить внимательный наблюдатель, да и то, не понял бы.

Мы дошли до высокого здания, похожего на гигантскую черную скалу. Но за дверью скрывалась уходящая вниз лестница, освещаемая тусклыми факелами.

– Куда мы? – удивилась я очередной раз. – В Подземелья?

– Ну да, – развеселился Тетрахромбиул, – в Преисподнюю.

Признаться, его смех без причины уже стал порядком раздражать. Настолько это местами было уж не к месту совсем. Ну что поделать? Я тут только гость.

– Да не бойся, – смилостивился он, – спускаемся к подземной дороге города. Поедем кататься. Впрочем, насколько понимаю, по тоннелям тебе еще в жизни придется побродить.

– А представьте (он уже обращался не только ко мне, но и к Флорентине тоже): если во времена инквизиции какой-нибудь священник перенесся бы в наше время и попал на станцию подземной дороги.

Мы уже шли по красиво отделанному мрамором вестибюлю. Пронесся поезд.

– Наверняка, он потом рассказывал, что был в самой преисподней, что в пещерах под городом извиваясь носятся изрыгающее огонь и пламя драконы и змеи!

Подъехал поезд. Он не был похож на те трамваи-вагончики, что возили нас по городу. Не был он похож и на составы, вроде того что привез нас в Хувал. Больше всего он напоминал гигантскую гусеницу, такой же причудливой раскраски. Поезд остановился. Часть стены словно растворилась, образовав проход-дверь, в которую мы и зашли. Двери обратно затянулись металлом и поезд тронулся.

– И чтобы с ним стало, если бы он вернулся обратно в свое время? – спросила я.

– Рассказал бы своим, – ответил Тетрахромбиул.

– И сожгли бы его на костре, как еретика и приобщившегося к нечистой силе, – завершила, как отрезала, Флорентина.

Тетрахромбиул снова засмеялся, но гул набирающего скорость поезда заглушил хохот.

Ох и не нравится же мне его смех, как не нравится! Он временами напоминал мне злого клоуна из детских кошмаров. Хотя, судя по общению с Флорентиной, он был еще тот весьма добродушный мужичок. Но чувство юмора у него, брр.

* * *

Двери захлопнулись за нами, и зеленый змей, он же подземный огнедышащий дракон умчался дальше. Мы шли по коридору, обрамленному рядами мраморных арок. А сводчатые потолки, богаты украшенные мозаикой скорее напоминали царские палаты, нежели подземные тоннели из моих кошмаров.

* * *

Я не помню, сколько времени мы поднимались по этой бесконечной лестнице, из подземной пещеры, залегающей глубоко в толще земной породы под славным городом Хувалом. Лестница, освещаемая факелами-фонарями, кажется бесконечной. Вверх и вверх... Мы сделали это! Вот она! Поверхность.

* * *

Покинули вестибюль станции. Минули вымощенную брусчаткой площадь. Путь преградила грандиозная крепостная стена из старого кирпича, тянущаяся в обе стороны от представшей прямо перед нами огромной башни-церкви: венчал ее величественный купол. В этой башне были оборудованы массивные врата.

Я восхищенно задрала голову, смотря снизу-вверх на это величие, пронзившее не только серые облака сурового неба, не только пространство, но и время, тянущееся сюда из далекого-далекого прошлого.

– Триумфальная арка и самые большие из главных врат города в прошлом, произнесла Флорентина.

– Башню-церковь над вратами построил древний князь сего града, чтобы уже издалека, на подступах к городу, все гости: и великие, и малые; и други, и недруги видели величие Хувала, – добавил Эфтан абд Тетрахромбиул.

Мы стали взбираться по лестнице. Башня, как и крепостные стены, размещались на валу, который, убеленный снегом, напоминал те пригорки, с которых в детстве мы катались на санках, а часто и на попах, без всего, чтобы потом вениками отряхивать друг друга от снега, ибо после таких катаний мы больше походили на живых снеговиков.

Вверху, на фоне неба, летели две вороны. Одна из них попыталась сесть на шпиль купола. Вдруг произошло невообразимое. Птица полетела задом-наперед!

– Смотрите, как птица летит вперед хвостом! – Воскликнула я.

Спутники устремили взоры вверх, но птица летела снова к шпилю.

– Где? – Удивилась Фло.

– Ну вот же, она только что летела назад! – Чуть ли не плача произнесла я. Не люблю, когда мне не верят.

К моему счастью, чудо повторилось. Ворона вновь полетела прочь от шпиля, рассекая хвостом небо.

Тетрахромбиул зычно рассмеялся.

Флорентина тоже улыбнулась и пояснила: Это ветер. Он не дает птице сесть на шпиль.

Мы оторвались от забавного зрелища, поднялись к открытым вратам, и прошли через проход в массивной крепостной башне, вступив на территорию древнего города.

– Добро пожаловать в старый Хувал! – воскликнул Эфтан. – Чудеса только начинаются!

Мы шли старинными улочками. Разноцветные дома, украшенные лепными балкончиками, словно игрушечными башенками-шляпами, кирхи и синагоги с чудными окнами-розетками, храмы, блестящие под светом зимнего солнца купола. А когда великолепие монументов кончилось, началась сдержанная красота малых форм: двухэтажных зданий, скромных парадных, малоэтажной застройки и балконов. Маленькую уютную улочку украшали фасады пастельных тонов: ванильного, розового, бежевого окраса, цвета зеленой мяты и насыщенно-желтого, с рустами и пилястрами белого цвета или в тон штукатурки. Домишки тесно ютились друг к другу.