За проводами, свисающими с потолка, меня ждет разгромленное жилище и труп профессора, которого кремировать придется, скорее всего, мне. Потому что Рэй с огромной вероятностью мертв. Или все-таки выжил?

Зову его, но он не откликается. Ловлю себя на мысли, что мне небезразлична его судьба, хотя мы знакомы всего несколько дней. Спрыгиваю на пол, достаю пистолет и на цыпочках пробираюсь в инфо-центр, затем — в жилой отсек, заглядываю в медицинский, ожидая увидеть распластавшегося на кушетке профессора, но его тела там нет!

Выходит, вернулся Рэй и кремировал его? Вряд ли, он оставил бы мне знак, что жив и здоров. Или сюда таки добрались зверобогие и забрали тело, ведь по их законам профессор предатель и опасный преступник.

Стряхиваю осколки стекла с кушетки, где под капельницей лежал Мелиар Делла, обвожу взглядом разгром. Идти мне некуда, здесь более-менее безопасно, значит, на пару дней останусь, а дальше буду искать Тора, о котором говорил Рэй.

Для начала надо навести порядок, вытащить из-под завалов компы, за которыми работал Рэй, все подключить обратно… Вот только я в электронике и кибернетике мало что соображаю. Может, программа покажет, что и куда лепить?

Эй, ты, червь в моей голове! Подсказывай, давай!

Тщательно осматриваю раскуроченные хитросплетения гигантской материнской платы или хрен знает, что оно такое. Программа подсвечивает красным поврежденные части — те самые ценные элементы, которые спрятал Рэй. Интересно, она опознает их отдельно от всей системы?

Иду на мусорку, без труда нахожу ноутбук и четыре системных блока, отношу в логово, а затем пытаюсь найти в промышленных отходах пакет с припрятанными запчастями. Ставлю задачу и долго роюсь в мусоре. Когда уже решаю плюнуть на это дело, замечаю красное свечение между ржавой крышкой и выцветшим целлофановым мешком. Тяну на себя целлофан, достаю пакет и узнаю резисторы, конденсаторы, платы. Есть! Программа работает.

Мало того, она подсказывает, где и что стояло: если пытаюсь приладить не ту деталь, она подсвечивается красным. Когда пытаюсь установить нужную, но не тем концом — оранжевым. Осталось найти паяльник и все восстановить.

На поиск паяльника уходит, наверное, час. Но все-таки отыскиваю его, приступаю к делу и так увлекаюсь, что теряю счет времени.

От работы отвлекает шорох, настораживаюсь, целюсь в вентиляционную шахту, оттуда появляется русая вихрастая голова. Рэй вскидывает голову и грустно улыбается, на щеках появляются ямки, как у ребенка.

— Что, не ждали? — Он спрыгивает на пол.

Хочу сказать, что рад его видеть, но не успеваю, Рэй с ужасом таращится на паяльник и восклицает:

— Чем это ты… А ну уйди от процессора! — он машет руками, и я кладу паяльник на пол. — Ты все испортишь!

Он коршуном бросается ко мне, морщась разглядывает, что я наворотил, косится с недоверием.

— Глазам своим не верю, ты все сделал правильно. Но как?

Мотаю головой.

— Это программа мне помогла. А вот ты как выжил?

— Когда они приказали выйти из комнаты, я просто остался валяться типа пьяный. А у них не было инфракрасных визоров, комнаты никто не проверял. Повезло!

Вспоминаю два прибора в руках «гаммы».

— И правда, на всех визоров не напасешься.

Рэй мрачнеет и говорит:

— Я убил профессора, а ведь этого можно было не делать… Да, понимаю, он прожил бы еще максимум неделю, но… Но пять минут его жизни стоят больше тупого существования черноротого!

— Его тела нигде нет, — говорю я.

— Потому что я был здесь уже пять часов назад. Предал его огню, связался с Тором, и он нас ждет. Точнее, ждет тебя на чипирование и шрамирование. А послезавтра в Новый Карфаген прилетает флаер с покойным Леонардом Тальпаллисом. У тебя есть два дня, чтобы вжиться в роль перед тем, как занять его место. А мне предстоит тебя натаскать… Кстати, «тальпа» — крот на латыни. — Он криво усмехается. — Мелиар увидел бы в этом скрытый смысл, умный был мужик, но ему везде мерещились знаки свыше.

— То есть уже послезавтра я стану полноправным членом общества, гражданином второго уровня?

— Типа того. Вот только как ты поднимешься выше… Посмотрим. Мелиар в тебя верил, и я попробую. Ну, что — к Тору?

— Не вижу смысла тянуть. Неужели так просто вписаться в их систему…

Рэй, собравшийся лезть в вентиляционную шахту, замирает, оборачивается.

— Если не считать трех лет жизни, которые я вбухал в то, чтобы все это заработало, — плевое дело, конечно.

* * *

Первое, что вижу, отходя от наркоза, — голову Тора с лысиной такой блестящей, что от нее отражается свет лампы, направленной на операционный стол, где я лежу. Стоит сфокусировать на нем взгляд, как голова двоится, а потом распадается на три, и они начинают кружиться. Перед глазами появляются пальцы, Тор щелкает ими и гудит:

— Эй, совсем хреново, да? Рэй, подай-ка коктейль!

Выпиваю безвкусную субстанцию, в голове светлеет. Тор тоже гемод, и по нему это видно: двухметровая гора мышц, скошенный лоб, подбородок, как ящик. Мышцы переплетают его тело, как корни. Голова на бычьей шее кажется маленькой, однако крошечный череп вмещает нехилый такой мозг: интеллект у Тора — 16, сила — 20, предельное значение.

Когда я жил под землей, и предположить не мог, что среди черноротых скрывается целая армия таких вот парней. Отодвигаю слепящую лампу, ощупываю шрамы на животе и на бедре. Пока они красные и припухшие. Надеюсь, скоро побелеют.

— Внутри они тоже есть, — с гордостью объясняет Тор. — Комар носа не подточит. До завтрашнего дня отек сойдет, боль прекратится. — Он разводит ручищами. — И все.

— В базе данных я заменил фотографию Тальпаллиса на твою, — подает голос Рэй. — Двигаем обратно, у нас много работы.

Благодарю Тора, прощаясь, ловлю в его взгляде… надежду, что ли. Шагая по узкому коридору улья, Рэй предлагает:

— Давай выйдем на улицу. Хочется небо увидеть. Когда началась облава, больше всего жалел, что не помню, какого оно цвета. Сейчас весна ведь…

Без него мне в логове делать нечего, потому соглашаюсь: полчаса ничего не решат. До ближайшей площади было недалеко, всего два улья пятой ступени. Выходя из затемненного коридора на открытое пространство, по привычке зажмуриваюсь, потому что солнце ослепит…

Но его нет. Пасмурно, и вершина зиккурата, все ступени пятого уровня, утопают в облаках. Но несмотря на погоду, народа полно, словно не было облавы несколько часов назад. От выхода из улья вглубь парка тянется длинный арочный навес; из многочисленных баров, стоящих на сваях так, что они вровень с навесом, долбит музыка, громче всех орет слегка фальшивящий музыкант. Внизу пестреют разнородные магазины.

Мимо нас, виляя едва прикрытыми задами, топают две девицы. Рэй пялится на них, едва не теряя глаза.

— Гля, у рыжей какая выдающаяся корма, — облизнувшись, шепчет он.

Да, природа девицу не обидела, взгляд сам прилипает к ее заднице, и подруга, у которой тоже фигура ничего, на ее фоне теряется. Невольно фокусирую на ней взгляд:

Айриль, 18 лет.

Уровень 1, ступень 5, иждивенка.

Физическое развитие: 6.

Духовное развитие: 4.

— Давай склеим, — предлагаю я.

— Времени нет, — с горечью в голосе говорит Рэй. — Надо готовиться…

— Склеим, а дальше разберешься. Встретишься, когда меня отправишь. — Иду вслед за девушками, Рэй волочится следом, сутулясь и сунув руки в карманы, словно не знакомиться собрался, а грабить. — Деньги с собой есть? Она любит деньги.

— Да все они…

— Эта — особенно. Ну?

Он мотает головой, сбавляет шаг. Девушка стреляет глазками в мужчин, стоящих возле дорогих трициклов, но они не обращают на нее внимания.

— Иди за ней! — Толкаю Рэя в спину, а сам покупаю два первых подвернувшихся под руку букета в цветочной лавке, догоняю Рэя, который уже изрядно отстал от девушке, и вместо того, чтобы окликнуть задастую, обращаюсь к ее светловолосой подруге:

— Лери! Лери, подожди!

— Откуда ты… — собирается удивиться Рэй, но вспоминает, что мне подсказывает программа, и стучит себя пальцем по виску.

Подруги останавливаются, вертят головами, выискивая знакомых, я сую букеты растерянному Рэю, который напоминает нерадивого ученика перед учителем.

— Все беру на себя. Ты просто подыгрывай.

Возникаю перед девушками и обращаюсь к светловолосой:

— Привет, Лери. И тебе, Айриль.

Девушки удивленно переглядываются и спрашивают одновременно: