Шрифт:
Закладка:
— Расскажи о ней.
— Ее муж и сын разбились на флаере, давно, лет пятнадцать назад, она чудом выжила. Не в силах пережить горе, посвятила себя служению Танит в главном храме на Пафосе, откуда меня перевели. В свете она не появлялась, может, изредка летала на совет рода.
— А мальчик, кто он?
Виктор подвигает к себе лист, сводит брови у переносицы, качает головой.
— Не знаю, в храме не должно быть детей, тем более мужского рода. Прислужники-гемоды за людей не считаются.
Открываю ему карты:
— Было видение: объятое огнем здание и эта женщина пытается спасти ребенка. Другим тоже было похожее видение. Как думаешь, что это может быть?
Виктор поджимает губы, сутулится, опирается о стол обеими руками и шепчет:
— Люди строят храмы и посвящают их божествам, чтобы боги становились сильнее нашими молитвами. Мы им — молитвы, они нам — благодать. Можно молиться и дома, но в храме эта сила увеличивается в разы. Если уничтожить храм, ослабнет сила Танит, вероятно, если произошел раскол, культисты Ваала будут разрушать храмы Танит, и она просит вас о помощи.
Шумно выдыхаю. Знать бы, как скоро это случится, успею ли я подготовиться и собрать бойцов? И все-таки при чем тут мальчик, во сне Элиссы он тоже был.
— Что ты еще знаешь, чего могу не знать я, человек не слишком верующий? Что происходит сейчас? Что говорили в храме, где ты нес службу?
— К сожалению, меня убрали задолго до начала смуты. Вся суть — в Основах, прочитайте их. А то что происходит сейчас, возможно, Танит открыла Рианне, когда пуповина между мирами не была перерезана.
Поначалу хотелось возразить, что раз Танит не сказала этого мне, то вряд ли в курсе кто-то другой, но, дослушав Виктора, я понял, что, возможно, ошибаюсь. Раньше было по-другому, боги без труда взаимодействовали с людьми, а теперь пуповина перерезана… И что? В качестве кого меня выбрала Танит — нового Судьи или палача, который приведет мир к погибели?
— Спасибо, Виктор, отправляйся к себе.
В душе я продолжал размышлять о своей роли в будущем Карфагена. Лишь в юности я по диагонали читал Основы — надо ведь знать врага в лицо. Но толком ничего не запомнил, нужно освежить знания в памяти, прочесть Основы внимательно — вдруг там есть подсказки, какие-то пророчества.
Книга нашлась в восточном углу первого этажа, над столом, за которым собирались гости, там, где ей и положено быть. Похоже, спать придется мало, потому что в вопросе нужно разобраться досконально.
Глава 9
Фундамент
Потратив четыре часа, ничего нового из «Основ» я не узнал: наш мир создали Ваал и Танит, он и, соответственно, мы — их плоть и кровь. Сначала мир был газообразным, потом — жидким, затем затвердел, и люди научились мыслить, но потеряли связь с богом, в то время как раньше бог жил в каждом. Белый Судья — своего рода пуповина, связывающая божественный план и земной, если ее перерезать, мир погибнет, потому что человек несамостоятелен и не может жить без помощи божьей.
Взяло зло, даже сон пропал. Я тоже видел пуповины, но другие — черные щупальца-присоски, тянущиеся от каждого человека к Ваалу. И понимал, что люди для него — не дети, а питательная среда, что еще раз доказывается комком черноты, который отхаркивается при отречении. Единственные свободные — трикстеры, зороастрийцы и иные верующие, если, конечно, они пережили тысячелетние гонения. Ну и те, кто отрекся с помощью моего ритуала.
Засыпаю я лишь под утро, но едва смыкаю глаза — пищит коммуникатор. Отвечать не хочется, но я заставляю себя подняться и принять вызов — тем более, это сам Эйзер Гискон. Глаза его мечут молнии, челюсти плотно сжаты.
— Что случилось, Эйзер, — хрипло спрашиваю, протирая глаза.
Посреди спальни материализуется его голограмма в полный рост.
— Положение усугубляется. Нефтяные вышки охраняют наемники, ЧВК Магона, а Сабанский полуостров полыхает. Поступили сведения, что командир магонского корпуса ведет подрывную деятельность вместо того, чтобы защищать мои интересы, а я ничего не могу сделать.
— Так и я пока не могу, — развожу руками. — Я только день как вступил в должность, штат еще не сформирован. А поскольку каждого надо проверить лично, уйдет не одна неделя.
Эйзер скрещивает руки на груди, меряет шагами комнату, потирая гладко выбритый подбородок. Лицо его оплыло, глаза ввалились и покраснели от недосыпа.
— Еще раз предлагаю набрать корпус из выбракованных гемодов…
— Нет! — рявкает он, но смягчается и объясняет: — В правилах строго-настрого прописано: гемодов запрещается использовать во время ведения боевых действий и в качестве наемников. Это жестко контролируется, нарушителей наказывают, могут даже гражданства лишить. И здесь все пунийцы будут единодушны.
Усмехаюсь.
— Ясно. Боитесь собственных созданий.
— Это не все, — мрачно продолжает он и оскаливается в злой улыбке, — это, можно сказать, только начало. Атаки на вышки продолжаются, сперва захват, потом преступные группировки ведут пропаганду, затем вышки взрывают вместе с сотрудниками. За этим стоит известное тебе братство Топора, которое негласно курируют Филины, а они в последнее время лояльны Боэтарху. — Ноздри Эйзера раздуваются, на щеках горит нездоровый румянец, взяв десятиминутную паузу, он заканчивает. — Моя жена при смерти, инфаркт, я хочу, чтобы ты посмотрел ее и при необходимости принял меры. Я знаю, какое задание ты поручил Ра, он собрал сведения о подозрительных смертях вокруг Боэтарха и… Ты прав. Слишком много странных смертей. Ра будет через пятнадцать минут, доставит тебя, и поговорим подробнее.
— Хреново, — восклицаю я, — потому что в обычных условиях лечить могу не чаще, чем раз в пять дней. На Полигоне мог чаще, потому что условия приравниваются к боевым действиям, и способность активируется. Сегодня четвертый день, действовать я смогу лишь послезавтра.
Охватывает бессильная злость. Такими темпами Боэтарх мне всех союзников перебьет, а кого не перебьет, шантажом склонит на свою сторону.
— Я все равно тебя жду.
— Тогда собери всех родственников, кто тебе дорог, в одном месте, просмотрю, угрожает ли им опасность.
Хочется возразить, что у меня запланирован допрос — в общем-то ответственное мероприятие, но понимаю, что для Гискона это не аргумент. Похоже, майорам, вызванным на к девяти утра, придется
