Вот так и мы. Что-то, конечно, знали, все-таки на военную кафедру ходили и зачеты сдавали, но не на отлично. На теоретических занятиях в части, естественно, добрали, но врачами на фронт я бы никого из всех взводов не отпустил. Больше убьют, чем спасут.

В принципе, для тех, кто уже служил, сборы – натуральный пионерлагерь. Даже капельки не тянуло на учебку перед присягой с отработкой команды «Отбой» под горение спички и бесконечной шагистикой на плацу. Да нам даже сапоги выдали укороченные! Вот только большинство студентов приехали сюда прямо от мамкиной титьки и с невыветрившимся привкусом домашних пирожков. А потому плакали и жаловались на тяготы и лишения, которые надо превозмогать только после принятия присяги.

Зато вечером, после учебы и муштры, у нас было почти два часа свободного времени. Сапоги почистил, подворотничок подшил, делай что хочешь. Можешь сидеть на тумбочке и разглядывать потолок. Или втихаря в картишки перекинуться. Можешь сходить на киносеанс в военный клуб. Обязательный поучительный «Фитиль» вначале и какое-нибудь «В зоне особого внимания». Десантура браво крушит уголовников и условного противника. Сам фильм я видел раз пять, поэтому мне ничего не оставалось, как заняться полезными воспоминаниями. Например, формулы виагры. Которую я, разумеется, успешно не вспомнил. Что-то сердечное, с побочками, а что? Или вот томограф. Сюрприз! Тоже ничего про него почти не знаю. Физику плохо учил в школе.

Что еще? Вакцина от гепатита В? Мимо. Статины против холестерина? Ну, пожалуй. Но тут нужен огромный маркетинг – мгновенного эффекта не будет.

Нет, надо работать на Чазова. Интересно, уже делают фибринолизин на Горьковском заводе?

Не важно. Тромбозы – наше всё. Что-то было насчет Кубы… Я напряг мозг, пытаясь вспомнить. Ага, спирты из растительных восков. Именно их открыли кубинцы в девяностых. И надо сказать, народу очень зашло – тромб растворяется быстро, а вместе со статинами так вообще ударный эффект. Плюс можно давать диабетикам – а их в ЦК через одного. Старички оценят.

Цепочка вырисовывается такая. Институт питания – Морозов – выделение поликозанола из воска. Попросить через Минздрав закупить на Кубе сахарного тростника – там его полно. Только вот какой сорт? Хрен знает.

– Пан, давай татухи сделаем! – додумать мне не дал жизнерадостный Давид, который приволок с собой какого-то длинного, нескладного рядового, стриженного под ноль.

– Это местный кольщик, Ваня Серебров. Мы его отделению бутылку достаем, у нас же штатское не отобрали, правильно? К нам патруль на улице не прицепится. А он нам… что хочешь. Змею в чаше на плечо! Красота.

– Могу даже обвить ее вокруг вашей группы крови, – хмыкнул Ваня. – Но одной бутылки мало. Надо две, а лучше три.

– А тебе палец в рот не клади! – возмутился «князь». – Договаривались на одну!

Я посмотрел на кольщика, и доверия он мне не внушил. Я бы ему себя любимого не доверил.

– А чем наносишь и как?

Технология оказалась на грани фантастики. Жженая пластмасса плюс угольная пыль. Все это перемешивается, вбивается под кожу портняжной иглой.

– Ты идиот? – я отвел Даву в угол казармы, постучал по голове костяшками пальцев. – Он тебе гепатит занесет, потом желтый будешь ходить!

– Да ладно, – махнул рукой Ашхацава. – Все предусмотрено. Купим водку, продезинфицируем…

– Я не участвую!

– Ну пожалуйста! – законючил Давид. – Сходи хотя бы со мной в город. Подстрахуй. Тут же вечером легко отхватить от местных…

Вот как знал – такие истории плохо заканчиваются.

Переодеться тайком мы смогли. Дыру в заборе Серебров нам показал. И мы даже успели в магазин до закрытия. Взяли сразу четыре бутылки водки – одну про запас. Плюс всякого разного – консервов, пару палок копченой колбасы, сыр. Даже яблочный сок на запивку. За все про все заплатили… нет, не советскими рублями, хотя ими тоже, а нервами. Большие очереди, грязная матерная ругань. Электросталь – рабочий город, народ тут совсем простой. Нашел третьего, остограммился прямо возле магазина. Закусил плавленым сырком. Романтика!

– А ну как стоять!

Уже перед самым забором нас тормознул военный патруль. Два рядовых и… капитан Евстигнеев! Вот же везуха!

– Капитан, а че такого? – «князь» натянул на себя пониже кепку. – Мы гражданские. Иди лови солдатиков.

– Ашхацава, – тезка известного актера приподнял козырек на абхазе. – А второй кто у нас тут?

Была идея задать стрекача. Стоял я в темноте, в кроссовках легко оторвался бы от срочников в кирзачах. Но не убежал. Остался.

– Э… Козлов. Нет, Панов!

Было удивительно, как капитан запомнил наши фамилии из всего списка.

– Так, три наряда вне очереди. Руки за спину!

Солдатики рядом с Евстигнеевым переглянулись, положили руки на штык-ножи у пояса.

– Капитан, на пару слов, – я кивнул в темное место под забором.

Мы отошли, я достал тонкую пачку денег. Сусловская премия разошлась, но после экзаменов нам в институте выдали стипуху.

– Тридцатка? Ты хочешь купить меня тремя красненькими?

– Дава!

К нам подошел грустный абхаз. У него в авоське гремели бутылки.

– Сколько у тебя?

«Князь» покопался в карманах джинсов.

– Двадцать мелочью.

– Водку тоже сдаете, – капитан раскрыл авоську, по-хозяйски покопался в ней. – Мне пьяные в роте не нужны.

– Это на обмен, – вскинулся Дава.

– Рассказывай. Все, свободны, – Евстигнеев забрал у нас деньги, хабар, махнул рукой срочникам.

Интересно, он с ними поделится? Очень сомневаюсь.

– Все, остались без денег, – «князь» пал духом.

– Зато с воспоминаниями. Детям будешь рассказывать, как купил бутылку белой почти за чирик, а пить не захотел, – я тяжело вздохнул, потопал к дыре в заборе.

Глава 9

Утром на построении невыспавшийся Евстигнеев долго ходил вдоль первой шеренги, потом перешел ко второй. Якобы оценивал правильность подшивки подворотничков. Ага, так это ему интересно. Но вот он остановился буквально за несколько человек от меня. Грудь этого человека при команде «Равняйсь» я бы не увидел, но всё равно – ничего не пропустил. Наш командир принюхался и сказал:

– Курсант, фамилия ваша как, напомните.

– Курсант Давыдов, тащ капитан!

– Отлично. Сейчас пройдите в казарму и напишите объяснительную по факту распития спиртных напитков в расположении. Потом я приложу ее к своему рапорту, и вы будете отчислены. Пора, пора уже послужить Родине два годика рядовым!

Да ладно, капитан, гонево натуральное. На понт берет, ежу понятно. Правда, Давыдов, Вадик, тот самый блондинчик, который ухлестывал за Шишкиной, к иглокожим не относился и потому побрел в казарму с видом идущего на казнь. Но молодец, не пытался просить прощения и умолять. На «сапог» это, как правило,