***

Он летел вторые сутки. Приземлился лишь раз — чтобы отдохнуть пару часов. А затем — снова в небо, широко расправив крылья, скользить по воздуху. На него возложили важную миссию, как-никак он был ястребом из королевского птичника. Ради пустяков таких не выпускают. К его спине особым образом приладили лёгкую непромокаемую трубку из тонкой кожи, закрытую с двух концов. Внутри находилось послание. Письмо с указаниями, которое надлежало доставить в форт Фернаир, расположившийся почти на самой границе, на западе Фэранфада.

Он ожидал увидеть небольшую каменную крепость ещё три часа назад. Но уже успел миновать череду зелёных лугов, густых лесов, а цели так и не достиг. Зато впереди стало различимо что-то такое, чего он в своей жизни ещё не встречал. Новый, необычный вид полей, не иначе. Выглядело оно так же, как посевы пшеницы, которые в ветреную погоду клонятся к земле волнами от резких порывов воздуха. Но только цвет этого поля был не жёлтый и даже не зелёный, а сине-голубой, рябящий на солнце. Прямо как река, которую ястреб перелетел ещё в первый день. Но у реки он видел противоположные берега, а здесь — нет.

Ничего подобного ястреб не должен был повстречать. А это означало лишь одно: он сбился с пути. Нужно передохнуть и возвращаться.

Поверхность прямо под ним явно переживала не лучшие времена. Выкорчеванные деревья, вырубленные леса, сожжённая земля. Он не мог найти подходящего места, даже чтобы перевести дух. Если не считать той чёрной крепости впереди. Ястреб сделал несколько кругов над ней, и наконец выбрал место для отдыха. Парапет небольшого балкона, выходящего в сторону этого странного, дышащего волнами, лазурного поля.

Ястреб разглядывал необычную находку, когда вдруг почувствовал резкую усталость. Она накатила столь внезапно и пронзила каждую клеточку его тела так быстро, что если бы он был немного более разумным существом, то подумал бы о чужеродной злой воле, вмешавшейся в само его существование. Но, хоть подумать так он и не сумел, инстинкт выживания подсказывал, что стоит убираться отсюда. Ястреб попытался расправить крылья и взмахнуть ими, но движение получилось столь слабым и смазанным, что птица не смогла бы даже спрыгнуть с парапета, реши она попробовать.

— Тише-тише, — прозвучал ядовитый голос. — Не противься — будет только хуже.

Ястреб повернул голову и увидел высокого мужчину в тёмно-серых одеяниях, с длинными пепельными волосами, скрывающими часть его лица. Распростёртая ладонь была направлена в сторону птицы. Воздух над ладонью слегка подрагивал, как это бывает с ним в жаркий день над нагретой солнцем крышей.

Изугар подошёл ближе и протянул руку в сторону вместилища с письмом. Птица не выказала ни малейшей попытки защитить ценную ношу. Изугар отвязал ёмкость и достал свёрнутое письмо. Он осмотрел печать, скреплявшую его. На ней был знак королевы Фэранфада. Маг надломил сургуч и развернул письмо. Его глаза забегали по строчкам, он вникал в смысл изложенного в послании.

— Мой повелитель, блестящее колдовство! — на балконе появился Тодвур. — Вы становитесь всё более искусным в методах воздействия на разум.

— Нет такой магии, которая воздействует на разум, — угрюмо ответил Изугар. — Я лишь ослабил ястреба, чтобы он не мог улететь.

— И всё же заклинание удалось безупречно, — продолжал улыбаться Тодвур. — Ваши ученики видели всё в окно, и это произвело впечатление.

Изугар бросил взгляд через плечо. В помещении за окном находилось полтора десятка молодых магов: кто-то был чуть младше самого Изугара, а кто-то — чуть старше. Это была лишь малая часть тех отщепенцев, что проживали на территории крепости Дайнмаг. Все они, как и Изугар, когда-то проявили интерес к тёмным и запрещённым видам магических искусств. Все оказались наказаны тем или иным способом, но сумели бежать. Изугар нашёл их и привёл в крепость, чтобы все они могли и дальше развивать колдовские таланты без оглядки на условности и запреты коллегий и школ волшебства.

— Вели всем расходиться. Мы закончили на сегодня.

Тодвур поклонился и поспешил исполнить волю повелителя. Когда последний маг ушёл, Тодвур вернулся на балкон к Изугару.

— Мой повелитель, что в письме?

— Подтверждение, что мои ритуалы удались. Проклятие мучит жителей королевства, — сказал Изугар, облизывая губы. — Они обеспокоены и изнурены.

— Добрая весть! Значит, когда вернётся Эррудун с войсками, можно будет начать захват Фэранфада.

— Да… — слегка отрешённо согласился Изугар.

Движением руки он согнал ястреба с парапета. Птица ответила взволнованным клёкотом и поднялась в воздух. Сделав несколько кругов над балконом, ястреб был вынужден смириться с утратой важной ноши и отправился в обратный путь.

— Повелитель, всё в порядке?

— Да, — не сразу ответил Изугар, всматриваясь в не самый приятный пейзаж, расстилающийся за пределами крепостных стен.

— Вы выглядите обеспокоенным.

— Не хотим ли мы слишком много, Тодвур? — вновь не сразу заговорил Изугар.

— О чём вы, мой повелитель?

— Мне, тебе, всем тем, кто живёт в этой крепости, всем тем, кто её строил, дорого далась свобода. Мы прошли через лишения и страдания, через осуждение и изгнание, чтобы оказаться здесь. Но здесь мы стали по-настоящему свободны. У нас есть дом. Мы заняты любимым делом, в котором больше никто не пытается нас ограничивать. Нужна ли эта война? Нужен ли нам Фэранфад, если у нас уже есть это место, которое у нас никто не отнимет?

— Мой повелитель, позвольте сказать мне, как я вижу?

— Говори, Тодвур.

— Вы совершенно правы: здесь мы все обрели свободу. Вы невероятно сильный маг, и ваши таланты служат примером для всех, кто оказался здесь с вами. Ни один из нас не мог и пожелать лучшего наставника. Вы — наш архимаг, а мы — ваши ученики. Но многие из тех, кто оказался здесь, тоскуют по родным краям. Им пришлось оставить дома и семьи только из-за того, что они отказались признавать глупое разделение магии на тёмную и светлую, на дозволенную и запретную. Они лишь хотели развивать способности и изучать магию, какая она есть. Разве справедливо, что их наказали за это?

— Нет, — сжав зубы, процедил Изугар.

— Нет, — повторил Тодвур. — И мы восстановим справедливость. Для себя и всех тех, кто, как и мы, угнетаем консервативной коллегией и жестоким законом королевства. Маги целого народа наконец станут свободны.

Синие глаза Изугара сверкнули холодным огнём. Он и сам знал всё это. Но когда Тодвур высказал мысли, и без того обитавшие в голове Изугара, последний уверился, что его люди хотят того же, чего желает он сам. Минута сомнений безвозвратно ушла. Наступил час решительных