Юстиниан же видел, что дядя не пойдёт на обострение с Амантием и его сторонниками. Сам он не стал колебаться.

– Ты дождёшься того, что они поднимут мятеж прасинов на ипподроме, явятся сюда и расправятся с тобой, а заодно и со мной!.. Но вот этого я не допущу! – выкрикнул он и выскочил из его палаты.

К вечеру у него уже всё было готово: он раздал большие суммы денег своим сторонникам, приказал им арестовать Амантия, евнухов, которые выступают за него, а также из числа патрициев и дворцовых чиновников, и посадить их в заключение.

Наутро Юстину стало известно, что одного из сторонников Амантия раздавили в тюремной камере огромными валунами. То же сделали с рядом других недовольных избранием нового императора, а многих отправили в ссылку в провинции… Оппозиция новой власти была подавлена… В столице стало спокойно.

У Юстина же, после этой операции племянника по устранению Амантия и его единомышленников, зародилось где-то глубоко внутри потаённое недоверие к нему… Что тот сделает такое же и с ним, своим дядей, когда встанет вопрос о выборе: власть или он, его дядя… И тот выберет… Он отмахнулся от этой нехорошей мысли, но с тех пор она уже не оставляла его. На время забывалась, затем как будто снова оживала, уснувшая было, впадала в спячку.

* * *

Тем временем для укрепления своей власти Юстин стал возвращать из изгнания тех, кто пострадал безвинно при Анастасии.

Патриций Апион вернулся одним из первых милостью нового василевса. Он уже был в преклонных годах. Кроме того, он не находил за собой никакого проступка, из-за чего Келер невзлюбил его и, отстранив от управления в войне с персами, послал указ Анастасию. А тот формально подошёл к делу… Вернувшись в Константинополь при Юстине, он был восстановлен в официальной должности. Вскоре Юстин назначил его преторианским префектом[56] Востока. Возвращены были и несколько епископов, халкидонян, которых сверг Анастасий и сослал в Сирию.

Юстин с племянником долго ломали голову, думали: разрешить ли возвратиться в столицу Виталиану. Это был самый опасный из всех противников, кого сверг Анастасий. И самый влиятельный лидер в народе, среди партий ипподрома. Он дважды восставал, и восставал с одной лишь целью: сместить Анастасия и стать императором… И это больше всего беспокоило Юстина и его племянника. И тот и другой понимали, что у Виталиана не было серьёзных религиозных убеждений. Просто он использовал их для своих целей.

Особенно боялся его Юстиниан, когда думал, приглашать ли его в Константинополь. Он боялся его опыта в военных делах, его известности, его популярности в среде фракций ипподрома, стремления к императорской власти.

Но всё-таки он решился, решился противопоставить своё влияние и силу, влиянию и силе Виталиана, одновременно притворяясь его другом.

Это хорошо понял и Виталиан и был всегда начеку при общении с ним.

– Если он взмахнёт платком, то партия синих пойдёт на штурм дворца! – серьёзно воспринимал племянник влияние на синих Виталиана. – Его надо убрать, а для этого сначала надо заманить сюда, в столицу!..

– Как? – спросил Юстин.

– Дать ему звание консула!..

– Хм!.. Недурно придумано!.. У тебя есть молодцы, которые расправились с Амантием и его компанией… Вот и дай им ещё заработать! – сказал Юстин племяннику…

Когда Виталиану пришло приглашение прибыть в Константинополь, он долго думал, так как одновременно с приглашением прибыть в Константинополь его насторожило появление кометы, которая предвещала измену, разрушение и другие бедствия… И он вспомнил политику покойного Анастасия, который не держал своего обещания… После долгих раздумий он принял предложение, но выставил условия гарантий со стороны императора и Юстиниана честных намерений, которые должны быть даны сначала, с торжественными религиозными формальностями.

Их встреча произошла в Халкидоне, в церкви Святого Евфимия.

В присутствии епископов, многочисленных священников Юстин и Юстиниан дали клятвы безопасности Виталиану. В свою очередь Виталиан поклялся не нарушать верности императору.

Затем они разделили Святые Дары, причащение, после чего все отправились в Константинополь.

Виталиан немедленно был возведён в звание воина придворной гвардии.

Вскоре, в понедельник на Страстной неделе, в столицу прибыло посольство от папы римского Хормисдаса. Столица приветствовала легатов с большим великолепием. На десятой миле от города, у так называемого Круглого замка, легаты были встречены Виталианом, Помпеем, племянником покойного Анастасия, и Юстинианом, сенаторами, патрициями, священниками.

И почти целый год между представителями Восточной церкви и Западной шли дискуссии об основах ортодоксального учения, еретиках, которых следовало изгнать из Церкви Христовой. В письме папе римскому Юстин хвалил действия легатов в Константинополе и соглашался с папой римским о епископах, имена которых легаты предлагали вычеркнуть из диптихов… Но некоторые из этих епископов, писал он, являются возлюбленными таким большим количеством населения их городов, что они должны будут получить более умеренную и более осторожную оценку. Уведомлял он папу римского и о том, что он планирует послать в Рим в ближайшее время специального посланника для более детального обсуждения по этому вопросу.

Легаты покинули Константинополь через год, оставив многие вопросы нерешёнными.

В этом же году Виталиан, с его коллегой Рустикусом на Западе, был удостоен на год почётного звания консула.

И он, став консулом, теперь официально открывал игры на ипподроме.

Обычно с Кафизмы сначала звучала переливами военная труба, призывая всех на ипподроме к вниманию.

И на край балкона Кафизмы выходил консул Виталиан. Взоры всех на ипподроме обращались к нему… В правой руке консул держал высоко над головой белую салфетку, показывая всем зрителям, затем он бросал её вниз, как сигнал начала гонок.

И по ипподрому, сорвавшись с места, неслись колесницы всех четырёх фракций: синих, зелёных, белых и красных… Вот на одном из поворотов столкнулись две колесницы, сцепились колесами, опрокинулись… Возницы уже дерутся… Вмешались буйные зрители, болельщики… Вспыхнула драка синих и зелёных, быстро распространяясь и за пределы ипподрома по городу.

Виталиан со своими офицерами смело ринулся по улицам города, останавливая драку, которая уже перешла в бойню.

Популярность нового консула была так высока, что вскоре обе фракции стали дружески обниматься, крича: «Слава консулу Виталиану!»… В состоянии возбуждения они промчались с ним на колеснице напоказ вокруг города.

Все колесницы вернулись на ипподром.

Виталиан был весь в пыли, грязный и потный, возбуждённый, весёлый и беззаботный… В этот момент к нему подошёл посыльный из Большого дворца и пригласил от имени императора на банкет в дворцовой палате Дельфы.

– Хорошо! Мы вскоре придём! Окунёмся в бассейн и придём! Передайте так Юстиниану! – отпустил он посыльного.

Виталиан и его два лейтенанта,