— Да хрен его знает, мелочь это или нет, — честно сказал Нарышкин. — Но вот странностей в тебе хватает, это сто пудов.

— Тайник там закопан, — пропищал Петька-Свисток, напомнив мне зачем мы сюда пришли.

— Слушай, Леша, может тайник заберем, а потом мои причуды обсудим? — предложил я.

— Ага, согласен, — кивнул он. — Ты иди забирай, а я снаружи подожду. Что-то у меня от этой вони голова болеть начала, как бы не блевануть.

— Ты тогда не задерживайся, что ли…

Пошатываясь и опираясь на стену, князь побрел из пещеры, а я посмотрел на радостного призрака, который на месте не мог усидеть от нетерпения поскорее спереть у Шишака ценности.

— Ну, Петька, показывай, что тут у вас припрятано.

Глава 13

За долгие годы деятельности разной степени честности и благородства, скоплено было немало. Целый деревянный ящик грязно-зеленого цвета, размером с пару кирпичей.

Я с трудом вытащил его из пещеры и положил на землю.

— Тяжелый, зараза, — пожаловался я Лешке. — Хотя по виду и не сильно большой, а у меня чуть руки не оторвались.

— Знаешь там сколько всего? Просто богатства несметные! — возбужденно попискивал Петька-Свисток, пританцовывая рядом с нами.

Никакого особого замка на ящике не было, пара измазанных маслом ржавых защелок и все. Жопошники! Могли бы что-то и посолиднее купить за долгие годы, а не вот это вот.

Мы с князем наклонились над ящиком, и я отщелкнул защелки. Ну не знаю… Я вот думаю, что «несметные богатства» это как-то по-другому должно выглядеть, но всякого барахла внутри хватало, если призрак об этом говорил.

В основном золотые и серебряные монеты, конечно, но драгоценностей тоже было полно. Хватало и перстней с фамильными гербами, похожих на тот, который имелся и у меня на пальце.

— Мерзость какая, — скривился Нарышкин, глядя на все это блестящее изобилие. — Посмотри, Макс, даже перстни родовые есть… Думать не хочу где они их брали. Больные ублюдки.

— Зато теперь-то ты мне точно веришь, — усмехнулся я.

— Верю, но прикасаться к этому не собираюсь. Все это пахнет кровью, вот что я тебе скажу.

— Так и я не планирую, — сказал я. — Мы этот ящик прямо так в полицию и сдадим. Даже перекладывать никуда не будем.

— Понятное дело, не будем, — кивнул князь. — А куда перекладывать? Ты сумку-то хоть брал какую-нибудь, кладоискатель? Надо же будет ящик куда-нибудь положить.

— Не-а. Как-то не подумал.

— Хреново, что не подумал, — нахмурился Нарышкин. — Хоть бы мусорный пакет какой… Слишком подозрительно мы с тобой будем с этим ящиком выглядеть.

— Ну не знаю… С другой стороны, это ведь клад, — сказал я и захлопнул крышку ящика. — Он и должен выглядеть как-то вот так. Я думаю наоборот, было бы странно, если бы мы с тобой клад в новом чемодане нашли.

— При чем здесь чемодан? — улыбнулся Лешка. — Просто с самим ящиком таскаться — это лишнее внимание привлекать. Можно было бы его в мусорный пакет, например, положить… Если бы он у нас был.

Мы смотрели на ящик с таким видом, как будто он перед нами в чем-то провинился.

— Ладно, в Белозерске купим пакет, — махнул рукой Нарышкин. — Перед тем, как в полицию его потащишь. Надо только историю придумать какую-нибудь поправдивее, где ты этот ящик мог найти.

— Может быть где-нибудь здесь? В лесу?

— Не пойдет, — нахмурился князь. — Зачем бы нас с тобой понесло в Дубравино? Не грибы же собирать, в самом деле…

— Слушай, Леша, давай клад в полицию тайно сдадим? — предложил я. — И вопросов никто задавать не будет. Слишком все сложно получается.

— Как это — тайно?

— Ну, спрячем где-нибудь, а им записку подкинем, в которой напишем где он лежит.

— Только не забудьте написать, что этот ящик Шишака младшего! — пропищал Петька-Свисток. — Пусть они его расстреляют!

— Тебя самого нужно расстрелять, — пригрозил я ему. — Достал ты нас с Лешкой со своим Шишаком! Чтобы я еще раз какому-нибудь призраку помог — да никогда в жизни! Где мой артефакт?

— Ага, хрена с два тебе артефакт! Вот как клад в полиции окажется, тогда и артефакт получишь, — выпучил на меня глаза Петька. — Кинуть меня хочешь, фраер?

Надо же как заговорил! Вот наглая призрачная рожа! Знал бы, что ты такой гад — даже связываться не стал. Ну, если обманет — прибью мерзавца!

* * *

Вологодское княжество.

Белозерск.

Полицейский участок.

— Хреновина какая-то получается, Роман Иванович, — растерянно сказал лейтенант, глядя на лежавший на столе раскрытый деревянный ящик. — А вы говорили, что ребятня школьная развлекается…

— Сам знаю, что говорил, — хмуро согласился с ним капитан Воробьев и взял из ящика одну из монет старой чеканки. Внимательно осмотрел ее со всех сторон и бросил обратно.

Затем взглянул на записку, которую они получили несколькими часами ранее и думали, что этой чей-то розыгрыш. На чистом белом листе печатными буквами было написано:

«В двадцати шагах строго на север от Тещиного языка, зарыт клад. Его там закопал злой преступник Женька Шишак. Глава отряда наемников „Могучие волки“. Расстреляйте его срочно».

Вот так-то вот. Ну и как подумать, что это всерьез? Ясно ведь, что детский сад, вторая группа. Он бы вообще проигнорировал эту бумагу и даже не стал бы проверять информацию, если бы не два обстоятельства.

Во-первых, что такое Тещин язык он прекрасно знал. Это такой странный камень витиеватой формы, который стоял недалеко от поворота на Белозерск, если ехать в «Китеж». Ну а если на самом деле существует камень, то почему бы там не оказаться и кладу?

Во-вторых, отряд наемников «Могучие волки» тоже в самом деле существовал и его лидером официально числился именно Евгений Шишаков, по кличке — Шишак.

Следовательно, в записке могла содержаться вполне достоверная информация, которую просто необходимо было проверить. Как оказалось, не зря проверили.

Только теперь на их голову свалилась новая проблема — целый деревянный ящик, наполненный золотом и серебром. Причем, судя по всему, все это добро складывали в него не один год и даже не один десяток лет.

Не нравился Воробьеву этот ящик. От него явно несло кровью и смертью… Достаточно было взглянуть на все эти перстни и драгоценности, которые никто не стал бы отдавать по доброй воле. Впрочем, монеты тоже.

— Никита, давай-ка еще раз, — он посмотрел на лейтенанта, у которого от волнения выступил пот на лбу. — Кто принес в участок эту записку?

— Ее принесла маленькая девочка, — ответил он. — Я проверил камеры… Она приехала на велосипеде, если это важно.

— У девочки же поинтересовались где она ее взяла? — раздраженно спросил капитан.

— Само собой. Дежурный опросил ее, и она сказала, что ей дал бумажку какой-то дядя и попросил отвезти сюда. Еще этот дядя дал ей две шоколадки — молочную с кокосом и молочную с клубн…

— Достаточно, — поднял руку Воробьев. — Смысл я понял. Этого дядю мы не найдем никогда. В понятии маленькой девочки дядей может быть кто угодно, кто старше ее хотя бы лет на пять.

— Я тоже об этом подумал, Роман Иванович, — сказал лейтенант.

— Это хорошо, что подумал, Никита, — пробормотал Воробьев, витая мыслями где-то далеко. — О чем еще подумал? Поделишься?

— Нам нужно поговорить с Шишаком, — ответил тот и показал на груду драгоценностей в ящике. — Думаю, он явно причастен к этой истории.

— Понятно, что причастен, вот только что мы ему с тобой скажем?

— В каком смысле?

— Ну… Доказательств, кроме этой бумажки у нас с тобой нет, верно? — капитан взял лист бумаги и пожал плечами. — Он пошлет нас с тобой на три веселых буквы и скажет, что знать не знает ни о каком кладе и будет совершенно прав. Что мы ему еще предъявим?

— Так что же делать? — нахмурился Морозов. — Не разговаривать, что ли?

— В том-то и дело что разговаривать, вот только чувствую я, толку с этого будет как от козла — ни шерсти, ни молока, — сказал капитан и погладил подбородок. — Да уж… Подкинул нам головняк этот неизвестный дядя, вместе с девочкой…

* * *

В школу мы с Нарышкиным вернулись уже поздно вечером, уставшие как собаки, да еще и злые. Ну а чего не злиться, ужин ведь пропустили…

Единственный, кто был счастлив сегодня, это Петька-Свисток, который в благодушном настроении остался в Белозерске, караулить полицейских.

Мы с ним договорились, что он потом сам в «Китеж» явится и расскажет, чем закончилась эта история. Обещал не врать, а там