тебя чуть не сгубило заклинание Патронуса... — Беллатриса хихикнула. Смешок прозвучал так, будто с тех её голосовых связок, которые отвечают за смех, выдувалась пыль. — Я бы могла тебя наказать, наверное, если бы мой лорд тебя обездвижил и дал мне ножи... быть может, я и впрямь на что-то ещё гожусь? Я себя чувствую немного лучше, как странно...

— Помолчи, дорогая Белла, — ледяным голосом велел Гарри, — пока я не разрешу тебе раскрыть рот.

Ответа не последовало, что означало послушание.

Слуга, взмахнув палочкой, поднял женщину-скелет в воздух, вновь сделал её невидимой и тут же обернулся невидимкой сам со звуком ещё одного разбившегося яйца.

Они пошли дальше по коридорам Азкабана.

И Гарри знал, что, когда они проходят мимо, узники в своих камерах начинают шевелиться, чувствуя, как страх размыкает свои когти на один драгоценный миг, и, возможно, даже ощущая лёгкое прикосновение проходящего мимо них целебного света, а потом замирают, когда холод и тьма снова окутывают их.

Гарри очень-очень старался об этом не думать.

Ведь иначе его патронус будет гореть, пока не сожжёт последнего дементора Азкабана, настолько ярко, что уничтожит их даже отсюда...

Ведь иначе его патронус будет гореть, пока не сожжёт последнего дементора Азкабана, забрав в качестве топлива всю жизнь Гарри.

* * *

В аврорских помещениях на верхнем этаже Азкабана одна тройка авроров храпела в казармах, вторая тройка восстанавливала силы в комнате отдыха, а третья дежурила в командном центре, большой, но скромно обставленной комнате. Авроры сидели за столом у дальней стены с палочками в руках, постоянно поддерживая трёх патронусов. Яркие белые фигуры расхаживали у открытого окна, защищая их от воздействия дементоров.

Обычно авроры так и сидели у дальней стены и играли в покер, не глядя в окно. Через него, может быть, и был виден кусочек неба, а на час или два в день в нём даже показывалось солнце, но это окно выходило ещё и на адскую яму в центре Азкабана.

На тот случай, если какому-то дементору захочется подлететь к окну и пообщаться.

И чёрт бы с ним, с тройным жалованьем — аврор Ли ни за какие коврижки не согласился бы здесь работать, если бы ему не нужно было содержать семью. (Его настоящим именем было Сяогуан, но все его звали Майк. Своих детей он назвал Су и Као, надеясь, что эти имена сослужат им лучшую службу.) Его единственным утешением, за исключением жалования, было то, что его коллеги отлично играли в драконий покер. Впрочем, за проведённое здесь время не научиться было бы сложно.

Пять тысяч триста шестьдесят шестая партия была в самом разгаре, и Ли пришёл лучший расклад из примерно пяти тысяч трёхсот. Шла февральская суббота, а игроков было трое, что позволяло ему заменить масть любой одной закрытой карты, кроме двойки, тройки или семёрки, и этого было достаточно, чтобы составить «Столкновение» из единорогов, драконов и семёрок...

Сидевший с другой стороны стола напротив него Джерард МакКаскер оторвал взгляд от карт, посмотрел в сторону окна и замер.

Удивительно быстро Ли сообразил, что это может значить, и у него похолодело в груди.

Если дементорский модификатор превратит его семёрку червей в шестёрку, у него останется только две пары, и тогда МакКаскер всё же сможет...

— Майк, — прервал его размышления МакКаскер, — что с твоим патронусом?

Ли повернул голову и посмотрел.

Его серебряный барсук отвернулся от ямы с дементорами и теперь глядел куда-то вниз, на одному ему видимое зрелище.

Секундой позже сияющая лунным светом утка Бари и яркий муравьед МакКаскера последовали его примеру и повернулись в том же направлении.

Авроры переглянулись и вздохнули.

— Скажу им, — вызвался Бари. Регламент требовал, чтобы всё необычное проверяли те авроры, которые бодрствуют, но не на дежурстве. — А может, подменю одного из них и сам смотаюсь на спираль В, если не возражаете.

Ли встретился глазами с МакКаскером, и оба кивнули. Проникнуть в Азкабан не так уж сложно, если у тебя есть средства, чтобы заплатить могущественному волшебнику, и достаточно благие намерения, чтобы убедить мага, способного вызывать патронуса, выступить в качестве сопровождающего. Так, например, иногда поступали люди, у которых в Азкабане оказались друзья — они проникали внутрь, только чтобы подарить кому-то полдня с патронусом, дать шанс увидеть настоящие сны вместо кошмаров, оставить секретный запас шоколада, который увеличит шансы дотянуть до конца срока. А авроры, стоящие на страже... что ж, даже если они ловили нарушителей, обычно их можно было убедить отвернуться в обмен на соответствующую взятку.

Для Ли соответствующая взятка обычно составляла от двух кнатов до одного серебряного сикля. Он ненавидел это место.

Но у Бари Однорукого была жена, а у жены — счета от целителя, и если у тебя хватило денег на мага, способного вломиться в Азкабан, то будь добр сунуть в единственную оставшуюся руку Бари кругленькую сумму, если уж он тебя поймал.

По негласному соглашению троица сперва завершила партию (никто не выдал свой расклад, первым предложив продолжить игру). Поскольку дементор так и не явился, Ли выиграл. К этому времени патронусы уже перестали смотреть непонятно куда и вернулись к своей службе, так что, скорее всего, это была ложная тревога, но порядок есть порядок.

Когда Ли сгрёб банк, Бари кивнул ему и МакКаскеру и поднялся из-за стола. Длинные белые локоны пожилого аврора скользнули по его причудливой красной мантии, мантия скользнула по металлическому полу командной комнаты, и Бари вышел в дверь, которая вела к пока ещё отдыхающим аврорам.

Будучи пуффендуйцем, Ли был не в восторге от подобных делишек. Но Бари показывал им колдографии, и мужику нужно было дать шанс сделать всё возможное для своей несчастной больной жены, тем более, что ему осталось всего семь месяцев до пенсии.

* * *

По металлическому коридору плыла зелёная искра, за ней следовала серебряная человеческая фигура, которая выглядела чуть тусклее, чем раньше. Временами она вспыхивала, особенно когда они проходили мимо огромных металлических дверей, но затем возвращалась к нормальному состоянию.

Сторонний наблюдатель не увидел бы