Тридцать тысяч пред тобою

Анти, сильных и здоровых,

Анти, смелых и готовых

К наступающему бою.

Войско Радостной Долины

Во главе с Марути рано

Встанет скрыто средь тумана

В Тинки-Керу на вершины.

А напротив ауки Чара[37]

Спрячет воинов на скалах,

Оба будут ждать сигнала

Для внезапного удара.

И еще вождей немало

И еще отрядов много

И в лесах, и на дорогах,

И в ущельях, и на скалах.

Мы войти позволим инкам.

Пусть шагают без тревоги

По оставленной дороге,

По незанятым тропинкам.

А потом… путуту стая[38]

Заревет, терзая душу!

Скалы свой наряд обрушат,

Глыбы камня низвергая!

И от каменного града

Затрещат людские кости,

Побегут в испуге гости,

Как от пумы ламье стадо.

Но не скроется ватага

Супостатов оробелых,

Их настигнут наши стрелы,

Наша ярость и отвага.

Все

Так и будет! Так и будет!

Сцена III

[Безлюдная горная местность.

Появляется Руми-Ньяви в изодранной одежде, шатаясь от усталости.

В голосе и на лице – полное отчаяние]

Руми-Ньяви (сам с собой)

Ты глупец, не вождь могучий!..

Ты проклятый Камень-руми…

Ты сейчас едва не умер

От камней, летящих тучей.

Глаз-из-Камня! О безумный!..

Ты, наверно, глаз лишился!

В диких скалах затаился

Ольянтай змеей бесшумной.

Ольянтай хитер и ловок,

Мы вошли, как рыба в сети…

Как посмел я не заметить

Этих гибельных уловок?!.

Я ль не знал его уменья

В скалах скрыться, затаиться,

А потом грозой явиться

И разить врага в сраженьи?

Я, глупец, и не пытался

Разглядеть его засады…

Где теперь мои отряды?

– Я один в живых остался!..

Мне хотелось в поединке

Уничтожить Ольянтая,

Труп антийца попирая,

Возвеличить славу Инки.

Мы не встретили отпора —

Я решил, что враг в испуге

Удалился из округи,

И велел подняться в горы.

Было тихо все сначала,

Не качнулось ни былинки.

А потом… леса и скалы

Стали вдруг врагами Инки.

Камни ринулись лавиной,

Сея смерть, стенанья, ужас,

Благороднейшие мужи

Полегли вблизи долины.

Стала кровь в долину литься,

Затопив кусты и травы,

В этом озере кровавом

С кем, я с кем я мог сразиться?!

Всюду только камни были,

И за каменною тучей

Был невидим враг могучий:

Ольянтая Анды скрыли!

Как же я теперь предстану

Перед Инкой солнцеликим?

Может, скрыться в дебрях диких?

Скрыться в дальних чуждых странах?

Как я дальше жить посмею?

Камень – в камень я застыну…

Я сейчас пращу накину,

Как петлю себе на шею.

(Пауза. Отчаяние в голосе Руми-Ньяви исчезает)

Нет! Мой меч петлю разрубит!

Будь надежда мне сестрою!

День придет: своей рукою

Ольянтай себя погубит!

После событий, описанных в 1-й части, проходит несколько лет. В акла-васи, дворце-монастыре, предназначенном для жриц Солнца, растет девочка редкой красоты. Недаром она носит имя Има-Сумах. Ей предстоит разделить судьбу остальных жриц, т. е. вечное заточение. Но она не хочет этого и старается вырваться из акла. Однажды, блуждая по саду, она слышит жалобные стоны, доносящиеся из подземелья. Проникнув туда с помощью своей служанки, она видит женщину, близкую к кончине, замученную долгими годами суровой неволи. Это Коси-Койлюр, подруга Ольянтая, брошенная сюда по приказу своего безжалостного отца. Има-Сумах узнает, что она дочь узницы и Ольянтая.

Но эти события происходят уже при новом инке. Пачакутек умер, оставив бразды правления государством в руках своего сына Тупак-Юпанки. Новый Инка хотел бы жить мирно, без забот и войн. Но Вильях-Ума напоминает ему о его долге вновь включить Анти-суйо в границы инкской «империи».

И вот однажды перед воротами крепости Ольянтайтамбо появляется израненный и измученный человек. Он требует пропустить его к Инке, к Ольянтаю. И, хотя лицо пришельца обезображено, Ольянтай узнает в нем Руми-Ньяви. Новый Инка в Куско, Тупак-Юпанки, по словам Руми-Ньяви, жесток, бессердечен и несправедлив. Жертвой его несправедливости и стал правитель Ханан-суйо. Ольянтай старается утешить несчастного и предлагает ему принять участие в великом празднике Солнца, который продлится трое суток. Ольянтай не сумел разгадать коварного замысла Руми-Ньяви, он и не подозревал, что хананский вождь сам обезобразил себя, чтобы не возбуждать никаких подозрений. Во время праздника, когда многие анти были опьянены и безоружны, Руми-Ньяви открыл ворота крепости, обеспечив тем самым полную победу инкским войскам. Пленники, в том числе и Ольянтай, приведены в Куско. Им грозит жестокая кара. Но вмешательство верховного жреца предотвращает гибель анти и их вождей. Более того, Тупак-Юпанки назначает Ольянтая своим заместителем и предлагает ему взять себе жену. Ольянтай отвечает, что он уже женат, но не знает о судьбе своей супруги. В этот момент во дворец вбегает Има-Сумах и просит Тупак-Юпанки о справедливости и заступничестве. Снисходя к мольбам девочки, Инка тем самым спасает от верной гибели ее мать, жену Ольянтая, свою сестру Коси-Койлюр.

В. А. Кузьмищев

Инка Гарсиласо де ла Вега и его литературное наследство

12 апреля 1539 г. в городе Куско, бывшей столице гигантской «империи» инков Тавантин-суйу, незадолго до того захваченной испанскими завоевателями, родился мальчик, которого при крещении назвали Гомесом Суаресом де Фигерóа. Удивительная судьба ожидала этого ребенка. В ней все оказалось необычным, во многом неожиданным и противоречивым. Словно в зеркале, она отразила бурные события великих географических открытий, грандиозность и бесчеловечную жестокость конкисты Нового Света, гуманизм блистательной эпохи Возрождения и одновременно рутинную затхлость прозябания феодальной испанской провинции.

Пожалуй, в истории трудно найти человека, жизнь которого (12. IV.1539–24.IV.1616) представлялась бы сегодня, три с половиной столетия спустя, столь невероятным нагромождением недоразумений,