Моя рекомендация по скорейшему уходу из долины мужчине тоже не пришлась по вкусу. Разумеется, я его не прогонял, а вполне позволял остаться… в брошенном нами доме в Хагонэ, но поделился мыслью, что чем больше времени дать местным жителям на осознание случившихся в их жизни перемен, тем больший шанс будет на то, что кто-то из шведов пострадает. Пускать чужаков резвиться по захваченной мной территории, где могло храниться много всего ценного и малогабаритного, я не собирался.

На этой довольно сухой и прохладной ноте мои отношения с семейством Перрсонов подошли к своему логичному и удивительно мирному концу. Собравших свои немногочисленные пожитки шведов спустили до лесной тропинки, где над ними взяла шефство Регина, решившая вернуться в центр связи.

Я вздохнул полной грудью, стоя на пороге своего нового временного дома. Впереди много, очень много дел, но наконец-то у меня за спиной нечто… своё. Не арендованное, не взятое напрокат, не пожалованное кем-то свыше, а полученное как положено — с меча. Теперь-то можно считать себя настоящим феодалом!

У мирно стоящего возле главного входа «Свашбаклера» с печальным лязгом отвалилась рука. Перекосившийся СЭД постоял, немного покачиваясь, а затем решительно завалился на бок, печально лязгнув по дороге.

— «А я тебе говорил, что этот лысый пень успел в тебя что-то запустить!» — злорадно пробубнил Эйлакс в ответ на мой безмолвный вопль боли и отчаяния.

Глава 8

— Три «Паладина»! Трех потеряли, представляете?! Голозадым китайцам с сетками! Говорят, Генрих Двенадцатый отправил в Ватикан такую ноту, что принявший её член ордена взял отпуск по состоянию здоровья! Три «Паладина» за одну операцию!

Рассказывающий обильно жестикулировал, частил, подскакивал с места, но окружающие его слушатели относились с полным пониманием к нарушению этикета. На родине Сент-Амора подобный уровень экзальтации у хорошего рассказчика был признаком именно хорошего тона. Впрочем, про себя я отметил, что француз в будущем обойдется без дополнительной порции кофе. Оно слишком крепкое для утонченного организма плотного, но чересчур живого шатена.

Мой красный дирижабль прибыл, принеся как ценный груз, так и свежие новости со старыми друзьями. Они, эти самые друзья и знакомые, были представлены в виде брошенного родными на произвол судьбы Жерара Сент-Амора и частично брошенного в Японии Евгения Распутина, чей отец не так сильно ценил своего седьмого сына, чтобы слать через Сибирь за ним отдельный транспорт. Вместо этого русский князь собирался отправить целый караван гуманитарной помощи в виде средств самообороны и нападения, а уж то, что на обратном пути дирижабли смогут захватить его отпрыска, было для крупного феодала приятной мелочью.

Разумеется, Сент-Амор не мог не примазаться к столь удобному стечению обстоятельств. Более того, он оказался не единственным нежданным (хоть и приятным) гостем. Вместе с ним на мои земли прибыла своей блистательной златокудрой особой некая Маргарита Голденштерн, умудрившаяся где-то на японским просторах подружиться с Жераром душами и телами. Сейчас, в данный момент времени, она сидела по левую руку от француза, рассказывающего о последних новостях с таки открывшегося японо-китайского фронта, слегка дергаясь от внутреннего конфликта. Моя бывшая однокурсница имела хорошее воспитание, но при этом не относилась к категории моих друзей, поэтому чувствовала себя довольно некомфортно в обществе местного японского феодала. То есть меня.

Это было приятно.

Первая Армия инквизиции оказалась совершенно не готова к тому, что оба её козыря в виде «Паладинов» и гигантских дирижаблей «Тор» окажутся биты примитивными серенитовыми сетками. Самые совершенные в мире СЭД-ы вообще никоим образом не были предназначены для войны с пехотой противника, а накинутая на их ЭДАС-ы сеть быстро превращала стальных рыцарей в гробы для пилотов. С бомбами «Торов» сеть выступала крайне эффективной защитой, что опять-таки делало одно из высших достижений технической мысли человечества бесполезным.

Итог? Интервенты эффективно наступали, заняв уже три крупных города на южном побережье страны, а находящийся в ментальном и интеллектуальном шоке сегунат составами отправлял солдат в топку войны, где обе стороны друг друга перемалывали с чрезвычайно низким профессионализмом, но неизменным успехом.

У нас же с Рейко дела постепенно шли на лад.

Одержимая демоном химера, изредка подходившая к крепости, расплывчатыми мыслеобразами передавала отчеты. Судя по ним, она предотвратила в своем довольно кровавом стиле около семи рейдов пышущих мстительными помыслами тануки. Пять из них были нацелены на занятый мной комплекс, два направлялись в сторону Хагонэ, явно лелея какие-то темные замыслы. Тварь, похожая теперь на помесь лишенного шерсти тигра, кузнечика и лося, радовалась как ребенок. Ей, отрастившей себе толстый хитиновый покров за счет десятка первых жертв, стало глубоко плевать на переносимое оружие енотов, посему она баловала себя свирепой короткой резней, нагло выскакивая под пули из кустов. Вскоре наш с ней контракт кончится, после чего отожравшийся и довольный хеллхаунд с легкой грустью вернется домой, чтобы эволюционировать в не самого тупого демона, пусть и нахватавшегося черт характера от тануки.

Крепость, которую я, недолго думая, обозвал Холдом, радовала во всем, за исключением некоторого неудобства в принятии грузов и гостей. Живший в ней геомант многие годы провел, старательно работая над собственным домом. Кроме жилых помещений тут были и огромные каверны правильной формы под склады, частично заполненные рисом и другими крупами, присутствовало несколько черных ходов, даже обнаружился немалый запас ценностей, найденных мной в тайниках, которые телокрад устраивал с помощью своей магии, вполне различимой моим аурным ощущением и чувствами Эйлакса. Легкое недоумение вызывало множество небольших комнат, но в будущем я полагал, что эти комнаты будут служить отдельными номерами для рабочих фабрики.

Сам Хагонэ, находящийся менее чем в десяти километрах от Холда, думал, что переживает тяжелые времена, но на самом деле это было совершенно не так. Тяжелые времена вскоре городу грозила обеспечить побитая и частично униженная в нем Регина Праудмур, которую спасло лишь наличие одной из моих горничных рядом. Сама рыжая инквизитор, являясь миниатюрной девушкой, а значит существом злобным и мстительным вне всяких разумных пределов, просто засела в телеграфном пункте, повыкидывав оттуда всех работавших там ранее женщин. И… не принимала ходоков, которые шли густеющим потоком от стихийно образованных местных органов самоуправления. Горожане совершенно справедливо боялись, что солдаты, которые вскоре прибудут в город, подвергнут их кое-каким репрессиям по зову рыжей злобной крохи, а последняя, предвкушая эти самые репрессии, совершенно не собиралась давать жителям Хагонэ поводов для оправдания и реабилитации. Я её понимал — нам понадобится много рабочей силы на каменоломнях, а жителям города хоть какой-то способ зарабатывания денег. Нужно