— Я ознакомился с бумагами на Вас. Ни убийства, ни пытки, ни изнасилования, ни человеческие жертвоприношения нас не пугают. Но мне хотелось бы увидеть, как вы работаете, — сказал я. — И моя ученица тоже изъявила желание посмотреть, — сказал я, указав на Пандору в облике Елены, стоящую рядом.

— Разумеется, — ответил Абидеми поклонившись. — Но мне надо переодеться.

Когда я работаю, мне без разницы в чём я. Но кто знает этих шаманов… Пока не писает по углам, пусть делает, что хочет. Хотя если его моча будет останавливать Аваду, надо будет внедрять уринотерапию…

Посмотрю как он творит магию, если неудовлетворительно — будет кормом для Несси.

Через пять минут он вышел из гардеробной и теперь на нём не было никакой защиты. Собственно, копии Кингсли не было. Это был африканец, как его представляет житель Англии девятнадцатого века. Он стоял босиком и возвышался почти на два метра. Его обширная, мощная грудная клетка была покрыта тугими, гладкими мускулами, как из полированного обсидиана. На нем была шкура леопарда и незнакомые мне знаки, которые отчётливо светились в магическом зрении.

Но меня поразил не его наряд и даже не фигура, а лицо. Брови были раскрашены собственной кровью, которая бурлила в магическом зрении, и линия лба была выделена также. Но даже это я едва заметил. Самым впечатляющим было выражение лица: без тени юмора, неумолимое, исполненное достоинства и силы, которые нужно было почувствовать самому, чтобы оценить в достаточной мере. Глаза его излучали убежденность в мудрости, превосходившей мое понимание. Если бы он так смотрел на оригинального Тома Реддла — уже бы получил Круциатус. В нём не было жалости — только суровая справедливость.

В зрении Пандоры его одежда теперь светилась от обилия «нарглов», их было раз в сто больше, чем обычно на единицу объёма. Может это просто какие-то мелкие духи?

— Начнем, — сказал он совершенно обыденным голосом. — Сначала я расскажу, какие чары наложены на Вас и эту женщину. Потом поставлю барьер, а вы оцените его прочность. Только работать я буду медленно. И не надо лезть ко мне в голову — я отвечу на все Ваши вопросы после работы, если надо, то с Вашей Сывороткой правды. Или полное сканирование легилименцией.

Я ожидал, что он достанет палочку и начнёт колдовать, но он присел на корточки, расставив свои громадные ступни. Он достал из сумки несколько предметов: собачий хвост, нечто сморщенное, темное, размером с человеческий кулак, и другие вещи, название которых и назначение мне трудно определить. Хвост он привязал к поясу так, чтобы тот свободно свисал вниз. Потом он выбрал один из принесенных предметов — маленький пучок, укутанный и обвязанный красным шелком, и сказал мне:

— В комнате есть сейф? Я хочу положить туда нечто ценное. Откройте, пожалуйста, ваш сейф.

Я принимал его в своём кабинете в доме Лестрейнджей. Тут был сейф, но он был пуст — я им не пользовался. Я сделал, что он просил, и отступил в сторону, освобождая ему дорогу. Он бросил туда этот пучок, захлопнул дверцу и сейф закрылся.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Я положил туда… ценную вещь…

В магическом зрении это было нечто Тёмное. Крестраж? Филактерия? Да нет, не похоже… Скорее всего просто управляющий амулет для зомби. Из пучка травы? Как?

Я посмотрел и увидел, как Абидеми тщательно проводит большим пальцем вдоль линии соединения дверцы с сейфом. В магическом зрении возникла странная линия. Он возвратился на середину комнаты, поднял сморщенный темный предмет и энергично его потер.

— Это отец моей матери, — объявил он. Я взглянул поближе и увидел, что это была мумифицированная человеческая голова с несколькими клочками волос, все еще державшимися на макушке скальпа.

Странно, магии я в этом не чувствую совсем…

— Он очень мудр, — продолжал негр, как о чем-то само собой разумеющемся, — и мне потребуются его советы. — Отец, это твой новый Друг.

Он принялся беседовать с головой на своем языке, прислушиваясь время от времени к чему-то и давая ответы. Это казалось бредом, но голова стала светиться в магическом зрении как Тёмный артефакт.

А Пандора вообще видела, как в голове появились мозгошмыги и курсировали между головой Абидеми и его деда…

Одно время они, похоже, заспорили, но вопрос был разрешен удовлетворительно, поскольку переговоры быстро завершились. Спустя несколько минут Абидеми закончил разговор и огляделся вокруг. Взгляд его задержался на решетке вентиляционного отверстия, находившейся довольно высоко над полом.

— Там! — сказал он. — Это прекрасно подойдет. Деду необходимо высокое место, откуда он сможет все видеть.

Абидеми подошел и водрузил маленькую голову на консоль, лицом к комнате.

Когда он вернулся на свое место в середине комнаты, то поклонился на все четыре стороны и стал поводить носом, как это делает охотничья собака, стараясь взять след. Он ходил из стороны в сторону, принюхиваясь и подвывая, прямо как вожак стаи, у которого спутались следы. Собачий хвост, привязанный к поясу, весь напрягся и подрагивал, как у живого зверя. Походка и манеры поведения Абидеми имитировала гончую собаку столь убедительно, что я не поверил своим глазам, когда он внезапно сел и произнес:

— Никогда не встречал более Тёмного Мага, — уважительно сказал он. И легилименция говорила, что это не ложь.

А потом он начал перечислять наложенные на меня защиты. Он угадывал в девяти случаях из десяти — неслыханно, особенно если учесть мою защиту от сканирования. Если названия чего-то он не знал, то описывал от чего это должно защищать.

Классическое решение — снять защиту от сканирования, потом отсканировать. Но он как-то определил многое, не снимая сканирующих чар. Я вообще от него никаких чар не видел. Ещё один спектр магического зрения?

— Кстати, Ваша иллюзия на лице довольно средняя, — я могу посоветовать отвар на мухоморах, тогда она будет ещё лучше скрывать ваше лицо.

Он достал свою волшебную палочку и наколдовал иллюзию — копию моего настоящего лица.

Вот этим меня не удивишь — я уверен, Грюм своим чудо-глазом тоже смог бы определить, что именно я скрываю. И Альбус тоже бы смог, правда не знаю как.

— А вот эта женщина необычна, — ответил он. — И её необычность не в оборотном зелье. Она