– Охлажденные свиные выжирки со шкуркой!

– Вэк…

– Успокойся, – вовремя поддержал меня в седле Алекс. – Ничего страшного, просто национальная польская кухня.

Мы все-таки поехали в это страшное заведение, потому что спросить, что подают в «менее приличных» трактирах, я не рискнула.

По пути, кстати, заглянули в один из переулочков, там проходило какое-то собрание молодежи. Толпа, человек тридцать, раскрыв рот, слушала стоящего на табурете старца. На нем была надета черная мантия с широким белым воротником и темно-синий берет на голове.

– Это студенты, Краковский университет прислал своих наставников, дабы учить философии всех желающих. Ну и конечно имеющих деньги… – поспешил показать образованность наш парень.

– Филиал? Выгодное дело, наверное.

– Еще бы, они таких, как ты сказала, филиалов, чуть ли не в каждом городе по пять штук понаоткрывали! Сейчас учитель преподаст им основные доктрины, соберет деньги и выдаст докторские дипломы на руки. Потом им еще устроят день первокурсника и выпускника одновременно!

– И все?! Диплом доктора философии Краковского университета за пять минут, без лекций и без экзаменов? Круто!

– Оттачивайте искусство рассуждения, познавайте себя, постигайте суть вещей и наполняйте каждый миг вашего существования глубоким смыслом единства со Вселенной, – веско сказал преподаватель, обозревая конспектирующих «студентов», а потом действительно пошел собирать серебро. «Диплом» представлял собой красную печать, проставляемую на ладони уплатившего. Я вспомнила годы своей учебы и тупо молчала всю дорогу, задыхаясь от зависти…

Наконец мы свернули в переулок и вскоре были у дверей трактира. На вывеске тощий грифон в скудном оперении с грустным упорством пытался расклевать огненную ящерку, которая смотрела на него обреченным взглядом.

Внутри оказалось довольно уютно, все в деревенском стиле кантри, стены – беленая глина, остальная обстановка из натурального дерева, покрытого темным лаком. Присмотрели столик в уголке, народу было немного, а меню на удивление столь разнообразным, что я выбирала с истинным наслаждением:

– Жаркое из куропатки, пирог с грибами, говядину с чесночной подливкой, гусиный паштет, салат из морепродуктов, а на десерт дыню со взбитыми сливками! А к чаю, пожалуй, корзиночки с барбарисовым вареньем…

– Милая, ты не…

– Любимый, если не наемся, то закажу еще что-нибудь, – поспешно успокоила я, и командор в ужасе начал пересчитывать монеты.

Хозяйка, упитанная, розовощекая девушка с толстой косой, видимо, та самая Эдита, выслушав мой заказ, громко хмыкнула:

– Ничего этого нет!

– Как нет, а почему же тогда…

– Для завлечения приезжих! Честные поляки едят простую пищу – фляки, колбасу с кровью и смалец.

– А какой-нибудь овощной супчик? – жалостливо пискнула я.

– Капустняк! – безапелляционно отрезала девица. – И пиво для господина рыцаря?

Алекс поспешил кивнуть, а Мартину, похоже, было все равно, что есть, лишь бы принять тарелку из рук «прекрасной Эдиты».

Что называется, повезло так повезло… Наш проводник, извинившись, пересел к стойке, за которой стояла его суровая любовь, разливавшая по кружкам пиво. Пока мы терпеливо ждали заказа, дверь трактира приоткрылась и в нее протиснулась слегка сутулая фигура худощавого рыцаря в полном облачении. Он робко обозрел зал, прикидывая, куда бы сесть. Увидев Алекса в плаще тевтонца и меня в монашеской рясе, он отбросил сомнения:

– Простите, пожалуйста, можно к фам? А то тут много подозрительных личностей, рыцарям лучше держаться фместе, если будет драка!

– Прошу, брат. – Командор гостеприимно указал свободное место на скамейке, даже немножко подвинулся, чтобы странный рыцарь не стеснялся. Тот немедленно уселся, приставив щит к стене, а меч зажав между ног, и с печальным видом представился:

– Янис Труссефеден из Жемантии, происхожу из рода феликих князей Литофских.

– А я Ансельм фон Ютингем, немец, тевтонец. А это мой друг, юный монах нашего ордена, брат, э-э, Альберт.

– Очень рад, – кисло улыбнулся Янис, с тревогой косясь на немногочисленных крестьян и горожан, завсегдатаев трактира.

Мартин сидел у края стойки и, не замечая никого вокруг, напропалую клеился к Эдите, которая, по-прежнему поджав губы, никак не реагировала на отчаянные старания парня.

– Интересный у вас герб, – не выдержала я, глянув на его щит: белый журавль, стоящий на одной ноге на зеленом фоне.

– Да-а, кто-то предпочитает льфоф как символ отфаги или единорогоф как симфол непобедимости. Но наш род изначально стремился к бдительности и осторожности, что и олицетворяет журафль, – охотно прокомментировал он и, не раскрывая меню, заказал колбасу и пиво.

– Сначала у нас был дефиз «Надеяться особо не на что», а теперь «Жизнь превыше фсего!».

– Обычно говорят «честь превыше…».

– А по-моему, жизнь ценнее, – логично заметил рыцарь.

Я не слишком обрадовалась, что в наше общество вторгся третий, мне с Алексом и так хорошо вдвоем, плюс воспетый менестрелями XIV век… Сколько бы мы ни кочевали по мирам и эпохам, некоторые времена отложились в моем сознании как романтические – эпоха рыцарства, куда уж более романтично? Тем паче кота нет, можно хоть чуть-чуть, но… и тут облом!

Этот Труссеведен раздражал уже тем, что не очень-то обращал на меня внимание. Я всем своим видом показывала, что он тут лишний, забыв одно – рыцарей, как правило, не волнуют внутренние переживания простого монаха. Они их даже не замечают. Зато Алекс купил литовцу вторую кружку пива, и нежданный гость постепенно разговорился…

Получалось, что в роду Труссеведенов были исключительно паладины, в крайнем случае, именитые оруженосцы великих королей. Типа простые рыцари-крестоносцы практически не попадались, а те редкие, что были, возвращались из Святой земли сказочно богатыми.

Завистники то и дело захватывали земли Труссеведенов, жгли их владения – родовой замок дяди горел каждый год, чем побил рекорд по поджогам во всей Литве! Земли потом кое-как отвоевывали, замки отстраивали, завистникам мстили, и все начиналось сначала. Такая вот типичная жизнь средневекового феодала. Я начинала зевать…

Рыцаря прервала все та же Эдита, бухнув на стол две тарелки капустного супа и блюдо с черной колбасой.

– Соль закончилась, – радостно