Гарри кивнул.

— Итак, мистер Поттер, — в свете, шедшем от палочки Гарри, бледно-голубые глаза профессора казались тёмными. Он пристально посмотрел на Гарри. — Мы одни, за нами никто не следит, и у меня к вам важный вопрос.

— Продолжайте, — кивнул Гарри, чувствуя, как сердце забилось чаще.

— Что вы думаете о правительстве магической Британии?

Гарри ожидал услышать другой вопрос, впрочем, достаточно близкий, чтобы тут же отчеканить:

— Основываясь на моих неполных знаниях, я бы сказал, что в Министерстве и Визенгамоте заправляют глупые, коррумпированные и злые люди.

— Верно, — сказал профессор. — Вы догадываетесь, почему я спросил об этом?

Гарри сделал глубокий вдох и решительно посмотрел прямо в глаза профессору Квирреллу. Гарри уже понял, что профессор делает свои поразительные выводы не на основе скудных улик, а попросту заранее зная ответ. Гарри смог угадать этот вопрос ещё неделю назад, и сейчас ответ требовал лишь небольшой коррекции...

— Вы собираетесь пригласить меня в тайную организацию, полную таких же интересных людей, как вы, — произнёс Гарри. — И одной из целей этой организации является реформа или государственный переворот магической Британии, и да, я согласен.

Возникла небольшая пауза.

— Боюсь, наш разговор пошёл немного не в том направлении, — произнёс профессор Квиррелл. Уголки его губ слегка дёрнулись. — Я всего лишь планировал попросить вашей помощи в одном противозаконном деле, которое может быть расценено как государственная измена.

Чёрт, подумал Гарри. Но, по крайней мере, профессор Квиррелл не стал отрицать...

— Продолжайте.

— Прежде чем я продолжу, — сказал профессор, и теперь голос его был совершенно серьёзен, — вы правда готовы помочь в таком деле, мистер Поттер? Я ещё раз подчеркну, что если вы склоняетесь к тому, чтобы ответить «нет», лучше скажите «нет» сейчас. Если вас подталкивает лишь любопытство — усмирите его.

— Ни государственная измена, ни противозаконность меня не беспокоят, — ответил Гарри. — Меня беспокоят риски, разумеется, и ставки должны быть соответствующими, но я не могу представить, чтобы вы отнеслись к рискам беспечно.

Профессор Квиррелл кивнул.

— Конечно нет. Это, безусловно, ужасное злоупотребление нашей с вами дружбой и тем доверием, что возложено на мою учительскую должность в Хогвартсе...

— Вы можете пропустить эту часть, — прервал его Гарри.

Губы профессора опять на мгновение искривились.

— Хорошо. Мистер Поттер, иногда вы любите поиграть в ложь и правду, жонглируя словами, чтобы у всех на виду скрыть их истинное значение. Я тоже люблю подобные игры. Но после того, как я расскажу вам о том, чем, надеюсь, мы сегодня будем заниматься, лгать вам придётся. Вы будете лгать прямо, без колебаний, без игры словами и без подсказок любому, кто спросит вас об этом, будь то враг или ближайший друг. Вы солжёте и Малфою, и Грейнджер, и МакГонагалл. Вы будете отвечать без колебаний, в точности как если бы вы ничего не знали. Не задумываясь о своей чести. И никак иначе.

На этот раз молчание затянулось.

В цену входила частичка души Гарри.

— Не выдавая подробностей... — произнёс Гарри. — Можно ли сказать, что моя помощь отчаянно необходима?

— Есть некто, кому чудовищно необходима ваша помощь, — просто сказал профессор Квиррелл, — и никто другой этому человеку не способен помочь. Только вы.

Снова молчание, но не такое длительное.

— Хорошо, — тихо сказал Гарри. — Рассказывайте о деле.

Тёмная мантия профессора Защиты будто растворилась в тени, которую его силуэт отбрасывал на стену.

— Обычные чары Патронуса отражают страх, вызываемый дементором. Но дементоры по-прежнему могут вас видеть, они знают, где вы. Ваши чары Патронуса работают иначе. Они ослепляют дементоров, и даже более того. То, что я видел под плащом, не смотрело в нашу сторону, когда вы убивали его. Как будто оно позабыло о нашем существовании.

Гарри кивнул. Это не удивило его. Только не после того, как он столкнулся с дементором на уровне его реального существования, отбросив антропоморфизм. Возможно, смерть — последний враг, но враг не разумный. Когда человечество искореняло натуральную оспу, та не пыталась дать сдачи.

— Мистер Поттер, центральное отделение Гринготтса охраняется всеми могущественными заклинаниями, какие только известны гоблинам. И несмотря на это, их хранилища успешно грабили. Всё, что магия может создать, другая магия может разрушить. Но ещё никто никогда не сбегал из Азкабана. Никто. Для любого заклинания есть противозаклинание, для любой защиты есть обход. Как же так могло случиться, что никто никогда не был спасён из Азкабана?

— Потому что в Азкабане есть кое-что неуязвимое, — произнёс Гарри. — Нечто настолько ужасное, что никто не может это победить.

Краеугольным камнем абсолютной неуязвимости Азкабана просто обязано быть нечто нечеловеческое. Сама Смерть охраняет Азкабан.

— Дементорам не нравится, когда крадут их пищу, — сказал профессор. Его голос наполнился холодом. — Им становится известно, как только кто-то пытается это сделать. Их там больше сотни, и они сразу же сообщают охране. Всё очень просто, мистер Поттер. Сильному волшебнику несложно войти в Азкабан и несложно выйти, если не пытаться забрать то, что принадлежит дементорам.

— Но дементоры не неуязвимы, — сказал Гарри. Он мог бы прямо сейчас вызвать патронус с этой мыслью. — Никогда не считал их неуязвимыми.

Голос профессора был очень тих:

— Вы помните свою первую встречу с дементором, когда вы потерпели поражение?

— Я помню.

А затем у Гарри внезапно засосало под ложечкой, когда он осознал, к чему всё идёт. Он должен был понять это раньше.

— В Азкабане находится невиновный человек, — сказал профессор Квиррелл.

Гарри кивнул. В горле саднило, но он не заплакал.

— Человек, о котором я говорю, не находился под чарами Империуса, — продолжил профессор Защиты. Теперь его тёмная мантия выделялась на фоне большой тени. — Есть более верные способы сломить волю, чем Империус, когда у злодея имеется время для