необходимо назвать человека, который ему уже не нравился? Единственная пара их знакомых, с которыми Сомерсет совершенно точно не захотел бы ужинать!

– И мы тоже подадим телятину, – в отчаянии добавила она.

– Я с удовольствием к вам присоединюсь, – сказал Сомерсет. – Моя сестра может не беспокоиться, что я останусь всеми покинутый за столом «Пеликана».

Элиза с облегчением улыбнулась. В наступившем молчании Селуины и Сомерсет устремили на нее выжидательные взгляды. Ах да!

– Конечно, мы бы пригласили и вас, если бы знали, что вы в Бате, – произнесла она с неохотой. – Мне жаль, что вы сегодня возвращаетесь в Сэнкрофт.

Нисколько не жаль.

– Право, это затруднение легко разрешается, – сказала леди Селуин. – Мы просто перенесем отъезд на утро, а «Пеликан» наверняка примет и нас.

– Чудесное предложение, моя дорогая, – поддержал жену Селуин, огорчив Элизу. – В какое время нам прибыть?

– Поскольку в Бате ложатся спать рано, не могу представить, чтобы вы пригласили нас за стол позже чем в шесть часов, – вскользь заметила леди Селуин.

Выхода из ситуации Элиза не видела. Ее покинула способность быстро соображать.

– В половине… в половине седьмого, – слабым голосом произнесла она. – Восхитительно, что вы сможете к нам присоединиться.

Она и Маргарет присели в глубоких реверансах, распрощались с компанией и удалились.

– Умоляю, не сочти меня чересчур прозаичной грубиянкой, – начала Маргарет, когда они уходили, – но могу я спросить, почему ты пригласила их, судя по всему, на вымышленное суаре?

– Ты была там, Маргарет! – прошипела в ответ Элиза. – Селуины собирались заманить его к себе телятиной, и я запаниковала. Эти слова просто вылетели у меня изо рта…

Только сейчас она начала в полной мере осознавать все последствия столь поспешного решения.

– Что я наделала?! – сказала она, остановившись на верхней ступеньке. – Устроить званый вечер во время траура! Да мать с меня голову снимет! Мы должны немедленно все отменить. Ох, но тогда Сомерсет уедет в Сэнкрофт, и Селуины победят… Но как, ради всего святого, не отменить?

– Все будет хорошо, – успокаивающим тоном сказала Маргарет и потянула подругу за руку.

Элиза не поддалась, Маргарет поцокала языком, словно подбадривала лошадь, и потянула сильнее. Элиза сдвинулась с места.

– Ужин пройдет в приватной обстановке, у нас дома, – сказала кузина, – а половина участников – практически наши родственники!

Это было большой натяжкой. Впрочем, Элиза была склонна согласиться, вот только…

– У нас нет других гостей, – простонала она.

– Ты сейчас пойдешь к Винквортам, потом к Мелвиллам, – предложила Маргарет. – А я поговорю с Перкинсом, и суаре перестанет быть вымышленным.

Она подтолкнула кузину локтем:

– Да?

– Да, – с благодарностью откликнулась Элиза. – Да! А я в самом деле… в самом деле сказала, что мы подадим телятину?

– В самом деле, – ответила Маргарет и сжала губы, словно старалась не рассмеяться. – Даже на мой слух это прозвучало дерзко.

Итак, сейчас почти одиннадцать утра, суббота. Вероятность того, что повар раздобудет телятину, исчезающе мала. Элиза снова безутешно простонала.

На Кэмден-плейс подруги разошлись в разные стороны. Элиза в сопровождении озадаченной Пардл отправилась к Винквортам, надеясь, что приглашение будет сделано быстро и принято легко. Но соседей не оказалось дома. Элиза оставила записку, умоляя их прийти и принося извинения за столь позднее приглашение. Если миссис Винкворт получит записку вовремя, она точно придет. Но если нет…

Элиза поспешила на Лора-плейс и там сообразила, что не помнит, с какой стороны от леди Хёрли поселились Мелвиллы. Номер четыре или восемь? Она замедлила шаг, обдумывая безумную мысль, не отправить ли Пардл постучать и туда и туда, но ее внимание привлек звук открываемой двери. Повернув голову, она увидела Мелвилла, выходившего из четвертого номера. Он через плечо разговаривал с кем-то внутри.

– Мелвилл! – воскликнула Элиза, мгновенно просветлев.

Граф вздрогнул.

– Боже правый! – сказал он, поворачиваясь к ней и прижимая руку к сердцу. – Вы намерены меня убить?

– Мои извинения, – опомнилась она.

– Чему обязан этим (пусть и несколько сомнительным) удовольствием, миледи? – поинтересовался Мелвилл и провел руками сверху вниз по рединготу, словно стряхивая удивление. – Я бы пригласил вас в дом, но вы застали меня на пути в город.

– Можно мне вас сопроводить? – предложила Элиза и немедленно покраснела.

Надо же было так нескладно выразиться!

– Сопроводить меня? – переспросил Мелвилл, забавляясь. – Вы намерены защищать мою добродетель от бандитов?

Но руку предложил. Элиза молча оперлась на нее, и они пошли рядом. Она впала в раздумья: как преподнести приглашение? В идеале хорошо бы выложить его очаровательно, словно под влиянием внезапного порыва, избежав неуклюжей прямолинейности.

– Я надеялся сегодня днем снова нанести вам визит, – сказал ее спутник. – На этот раз, возможно, более продолжительный, чем первый.

Среди сегодняшних треволнений Элиза совершенно забыла о поспешном завершении первого визита, и ее щеки в который раз вспыхнули от стыда.

– Примите мои искренние извинения, – сказала она. – Мне жаль, что вы подумали, будто должны поскорее завершить визит. Это не входило в мои намерения.

– Пустяки. Каролина объяснила, что вы влюблены в Сомерсета. Кстати, мне любопытно: а вы называете его племянником?

Элиза едва не поперхнулась.

– Я… я… я… – заикаясь, начала она. – К-как вы посмели! Никакой он мне не племянник! И я в него не влюблена!

– Я никому не расскажу, если вас беспокоит именно это, – заверил Мелвилл.

– Если это меня беспокоит? – переспросила Элиза. – Милорд, вы переходите все границы, задавая столь бесцеремонные, столь неделикатные… Многие люди назвали бы это беспримерной наглостью.

– Надеюсь, вы к их числу не относитесь. Они невыносимо скучны.

– Мы могли бы обратиться к более традиционным темам, – предложила она, отчаянно пытаясь взять бразды правления в свои руки. – Например, о том, какая нынче прекрасная погода.

– И как долго мы должны разговаривать о погоде, – спросил Мелвилл, с сомнением взглянув на небо, – прежде чем сможем вернуться к более интересным материям? Что заставило вас выйти не за него, а за его дядю? Титул?

Все, довольно. Решительно невозможно, пребывая в здравом рассудке, пригласить этого человека на ужин. Необходимо отменить всю затею. Может, солгать Сомерсету, что остальные гости отказались, сославшись на нездоровье? Но такая ложь рискует быть немедленно раскрытой. Или притвориться, что больна она сама? В конце концов, Сомерсет думал, что так и есть. Но каковы гарантии, что Винкворты, столь предприимчиво навязывающие свое общество Сомерсету, не упомянут в разговоре с ним запоздалое и быстро отозванное приглашение? При всех возможных исходах Элизу ждет унижение. Она представила себе, какую самодовольную мину состроит леди Селуин, услышав о внезапной отмене званого вечера, и как нахмурится Сомерсет, порицая столь неизящные манеры.

Элиза тряхнула головой. Нет, так не годится. Она должна попытаться выйти из положения