Шрифт:
Закладка:
Итак, в истоке романа лежат две стороны: Отёй, сторона матери, и Илье, сторона отца. Две стороны – и два общественных мира – есть и вокруг Комбре: сторона Германтов (аристократическое прошлое Франции, пробуждающее в герое мечты о писательстве) и сторона Мезеглиза (буржуазная жизнь, а еще место любовных встреч). Это почти контрастная география, ритмизующая пространство: с одной стороны – равнины провинции Бос с боярышником и сиренью, с пышными цветами в парке Сванна, с другой – зеленые пейзажи с реками, ручьями и с кувшинками Вивонны, что навевают мысли об идеале женской красоты.
В социологическом отношении Комбре представляет традиционную провинциальную Францию с ее церквями – местами не столько культа, сколько памяти. Например, колокольня Святого Илария с криптой времен Меровингов и витражами сродни шпалере, сотканной из потоков света, в которых танцуют пылинки былых веков.
Что же касается дома тети Леони, он состоит из двух частей, разделенных узкой унылой лестницей, о которой рассказчик вспоминает с ужасом. Первый этаж, пространство общения и радости, не в последнюю очередь благодаря кухне, где Франсуаза колдует над блюдами, соединяя нежные соусы с нежными чувствами, контрастирует со вторым этажом, местом одиночества. Подняться по лестнице к себе в спальню значит решиться на расставание с мамой, особенно когда тот самый колокольчик в саду возвещает о приходе гостя. Мальчику остается лишь подкараулить мать в коридоре, ведущем к лестнице, и упросить прийти к нему, чтобы пожелать доброй ночи.
Комбре олицетворяет пору детства с ее счастливыми моментами, тревогами и тайнами, чьи воображаемые отголоски разносятся по всему роману.
Том В сторону Сванна изобилует безоблачными воспоминаниями о чувственных радостях. Пруст разжигает аппетит читателя описаниями изысканных трапез. Когда приходит время обедать, он предстает тонким гастрономом и отдает должное местной кухне – кухне своего детства.
…бывало и так (особенно когда в Комбре наступали теплые дни), что высокомерный полуденный час, слетев с башни Св. Илария и в знак особой чести на мгновенье наградив ее двенадцатью самыми драгоценными завитками своей звучной короны, уже давно отзвонил над нашим столом, над освященным хлебом, который тоже по-соседски пришел к нам прямо из церкви, – а мы всё еще сидели над тарелками с «Тысячью и одной ночью», отяжелев от жары и, главное, от еды. Потому что к незыблемой основе, состоявшей из яиц, отбивных, картошки, варений, печений, о которых Франсуаза даже уже не предупреждала, она – смотря по тому, что подсказывали урожай в поле и огороде, улов, прихоти рынка, любезности соседей и ее собственное вдохновение, так что наше меню, подобно тем квадрифолиям, которыми в XIII веке украшали порталы соборов, отражало понемногу и смену времен года, и случаи из жизни, – добавляла то камбалу, потому что торговка ручалась за ее свежесть, то индюшку, потому что уж больно хороша была индюшка на рынке в Руссенвиль-ле-Пен, то испанские артишоки с говяжьими мозгами, потому что в таком виде она их еще нам не готовила, то жареную баранью ногу, потому что на свежем воздухе разыгрывается аппетит, а до семи вечера еще жить и жить, то шпинат, для разнообразия, то абрикосы, потому что абрикосы сейчас еще редкость, то смородину, потому что через две недели ее уже не станет, то малину, которую нарочно принес г-н Сванн, то вишни, первые вишни, вызревшие в саду за два года, то творог со сливками, потому что когда-то я его очень любил, то миндальное пирожное, потому что вчера она его заказала, то сдобный каравай, потому что пришла наша очередь нести хлеб в церковь. Когда со всем этим было покончено, появлялся итог вдохновения и предмет особой заботы Франсуазы – шоколадный крем, созданный специально для нас, но посвященный главным образом моему отцу, большому его ценителю, эфемерный и воздушный, как стихотворение на случай, в который она вкладывала весь свой талант.[29]
3. Бальбек
Единственное время, когда мы чему-то учились, – это отрочество.
Роман Пруста – это странствие длиною в жизнь. Мы наблюдаем за жизнью рассказчика, который минует возраст за возрастом в окружении множества персонажей. В книге Под сенью дев, увенчанных цветами он – подросток в Бальбеке. В этом курортном городке, куда он приезжает вместе с бабушкой, ему суждены встречи, которые навсегда изменят его жизнь. Именно здесь он знакомится с Робером де Сен-Лу, художником Эльстиром, Шарлюсом, а главное – с Альбертиной Симоне. Итак, Бальбек – место откровений и ученичества. Место таинственное и светозарное, оно появится в Поисках дважды – как отражение двух пребываний Пруста в Кабуре, в 1907 и 1914 годах.
* * *
В детстве Пруст часто проводил каникулы на нормандском побережье: в Дьеппе, в Ульгате, в Кабуре, в Трувиле. В начале XX века, во времена «прекрасной эпохи», это были места отдыха высшего общества, где курортная жизнь чередовалась со светской. Никто не валялся на пляже, как сейчас, отдыхающие не просто с удовольствием плавали, но и помнили, что морские купания полезны для здоровья; в те годы на этих курортах лечили нервные болезни. Герой Поисков впервые отправляется в Бальбек в возрасте шестнадцати-семнадцати лет как раз для того, чтобы пройти курс водолечения. Но главное, разумеется, то, что каникулы в Нормандии становятся поводом для его приобщения к любовной и артистической жизни.
Бальбек, как и Комбре, – место воображаемое. Подобно Венеции, это прежде всего место грез и мечтаний героя, особенно после рассказов Сванна об одной бальбекской церкви: «Один из любопытнейших образчиков нормандской готики, она такая необычная! В ней есть что-то персидское». Церковь возвышается на прибрежной скале, словно отданная на волю волн. Молодой человек незамедлительно садится на поезд на вокзале Сен-Лазар и едет в Бальбек посмотреть на эту церковь, возникшую в воображении романиста благодаря сочинениям Рёскина о нормандской готике.
Название «Бальбек» отсылает к ливанскому Баальбеку и французскому Больбеку в департаменте Приморская Сена. Таким образом, в Бальбеке смешиваются воображаемая Персия и реальная Нормандия, хотя его окрестности напоминают некоторые бретонские пейзажи. Поселившись в Гранд-Отеле на берегу моря, герой встречается со многими именитыми постояльцами и богатыми парижанами, которые составляют зарождающуюся курортную публику той эпохи. Помимо Сен-Лу и Эльстира, встреченного рассказчиком случайно во время ужина и затем пригласившего его к себе в мастерскую, он знакомится с красивыми и отважными девушками-велосипедистками, горделиво выставляющими напоказ свою молодость. С некоторыми из них он решит пофлиртовать, в частности с Альбертиной, непревзойденной пляжницей, которая пробуждает в нем любовные мечтания и останется для него неотъемлемой частью морского пейзажа. Во время второго пребывания в Бальбеке у героя завяжутся отношения
