Вот и поглядим сегодня ночью, чем ты ещё сможешь меня удивить, аватар. Так, часики не забываем: «Командирские» — предмет зависти дембелей всей роты, купленные на сэкономленные деньги и буквально выстраданные в военторге (плюс букет роз и коробка конфет продавщице). Заодно и проверю, так ли уж они хороши на предмет водонепроницаемости, устойчивости к ударам и сотрясениям.

Путь до опушки одного из городских лесов, почему-то прозванного местными старожилами Архиерейским, не занял и четверти часа. Проходя мимо Андреевского собора, отметил довольно скудное освещение двора за облупившимся церковным забором.

Ничего, пройдёт совсем немного времени, страну захлестнёт целый вагон перемен, о которых так просили или ждали. Кто как. И куцые ручейки пожертвований превратятся в полноводные реки. Кстати, вспомнился отец Афанасий с узловой станции Незлобино, у которого на все случаи жизни находилась подходящая цитата из библии. Все наши споры о переменах он завершал словами: «Закон же пришёл после, и таким образом умножилось преступление. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать…» Не отвечаю за точность, кажется, это из Послания к римлянам. Ну что ж, город мой любимый, благодати скоро будет, не разгребёшь…

Первая же попытка оценки ночного зрения оправдала самые лучшие ожидания. На товарной станции мне толком не удалось опробовать это умение. Всегда находился, пусть и плохонький, источник света.

Нырнув во влажную прель осеннего леса, я испытал постепенный переход к менее ярким цветам, но оттого не менее чётким оттенкам монохрома. Проявились и совершенно новые нюансы, которых раньше не было. При пристальном взгляде вокруг себя я заметил небольшое свечение, идущее от наиболее толстых стволов мелькавших вдоль тропы деревьев. Я прильнул к одной из сосен и чуть не заорал от неожиданности: вдоль ствола тоненькими опалесцирующими нитями тянулись вверх к исчезающей кроне настоящие живые ручейки. Стоило коснуться коры ладонью, как в этом месте возникал небольшой «водоворот», заставляющий руку светиться ещё целую минуту после того, как контакт прерывался. Подобных деревьев было не так много, чтобы лес выглядел декорацией к «Аватару», но странность подобного явления обескураживала.

Решив разобраться с этим феноменом попозже, я быстро переоделся, засунул джинсы и рубашку в сумку и спрятал её в развилке ближайшей светящейся сосны.

Приседая и наклоняясь для начала около четверти часа, я припустил бегом, ориентируясь на внутреннее чувство и хорошо протоптанные в лесу тропинки. Чем дальше я углублялся в чащу, тем реже встречались светящиеся деревья. Вскоре они пропали совсем.

Городской лес — это вам не парк, но и не дремучая чаща или дебри с завалами и буреломами. Архиерейский из-за своего расположения был исхожен вдоль и поперёк. Днём тут шляется куча народу. А вот ночью… Вряд ли в тёмное время суток тут бродят хорошие люди. Хотя и чудиков на свете немало.

Я же в бытность свою студентом и в лес-то ходил — по пальцам пересчитать можно. Всё корпел над учебниками или девушек провожал. Но всё больше по освещённым улицам и тротуарам. Не всегда, конечно. Но это уж, как водится.

Набрав изначально хороший темп, я уже через четверть часа выбрался на большую поляну, где располагались Холодные Родники — сердце Архиерейского леса. Излюбленное место местных моржей и любителей закаливания.

Останавливаться не было смысла. Хватит времени на обратном пути. Заодно и окунусь. А теперь только вперёд! Сегодня разведка территории и максимальная нагрузка. Бежалось легко и приятно: казалось, в теле каждая клеточка отдаётся чистым и яростным звоном, все мрачные мысли вылетели из головы, мозг заработал, словно метроном, анализируя все, даже самые незначительные события последних дней.

Не забывал то и дело прислушиваться к Матрикулу. Татуировка молчала. Что ж, я и не ожидал быстрого результата, в предыдущей миссии пришлось прожить почти месяц, прежде чем я вышел на первый контакт с Демиургом. Да и тот чуть не прошляпил…

В кафе, кстати, Иваныч очень заинтересовался необычной татуировкой. Больше всего его привлёк цвет первых двух изображений — зелёный. Абстрактные рисунки, вписанные в треугольник и круг, больше походили на помесь арабской вязи и скандинавских рун. Их сложное переплетение создавало оптическую иллюзию провалов в пространстве. Третья синяя татуировка была вписана в октагон и была довольно простой: три изогнутые линии, исходящие из одного центра, образовывали подобие трилистника. Что-то отдалённо знакомое, читанное или виденное в сети.

Но я никогда не был силён в символике. На все вопросы товарища я просто махнул рукой, сославшись на блажь, мол, сделал тату под настроение, случайно. Предложили на халяву. Выбрал самый нейтральный и в то же время приглянувшийся загадочный рисунок. А цвет? Это уже фантазия самого кольщика.

Фёдор покрутил носом, хоть и с трудом, но проглотил предложенную версию, всем своим видом давая понять, что не верит мне ни на грош. А мне то что? Пусть себе думает что хочет.

Чуть больше часа — и впереди в прогалинах между стволов деревьев передо мной замаячили огни новостроек северо-западного района. Ага. Я глянул на часы — бег по этому радиусу занял час двадцать. Поворачиваем и максимально ускоряемся до Холодных Родников.

На большой поляне я было уже далеко за полночь. Куцый серпик луны отражался в водном зеркале, умножаясь в каждой из каменных ванн. В тишине ночи звуки падающей по искусственному водопаду воды, казалось, разносились на километры. Приблизительно вспомнив рельеф и расположение окрестностей, я без особого труда отыскал подходящую мне старую мшистую колоду, служившую сиденьем для любителей шашлыков.

Судя по весу, тянула она килограммов на тридцать пять-сорок. Самое то. Пришло время силовых упражнений с неудобными тяжёлыми предметами.

Здесь, вокруг каменных ванн Холодных Родников, вновь стали проступать из серой мглы стволы светящихся деревьев. Словно таинственные стражи выстроились они по периметру вытянутой поляны. Может, всё дело в воде? Вроде бы на опушке, где я их впервые увидел, неподалёку расположено русло ручья. Странная особенность у местной флоры. А может это новые проявления способностей анавра? О чём-то таком вроде бы говорил Ремесленник, мол, в теле самого носителя нейротрона могут открыться дополнительные умения.

Видеть ток древесных соков и их свечение — что может быть бесполезнее? Мысленно махнув рукой на пока не совсем понятную способность, я приступил к тренировкам. Спешить было некуда, поэтому каждое из упражнений я ограничивал пятьюдесятью повторениями и сразу менял группу мышц. Спустя час скинул насквозь пропитанные потом треники и трусы. Некого было стесняться. На поляне я был один: в краткие