то какой идти?

— Демид Игоревич, — я окликнул уже севшего в машину бригадира.

Тот врубил музон, закурил и собрался уезжать, даже первую передачу воткнул.

— Че надо, Боец? — он отвесил щелбан по брелку на зеркале заднего обзора, две боксерские перчатки, точная миниатюра спортивных.

Раньше брелки делали красивые, не грех на ключи повесить, или как бригадир — на зеркало в салоне нацепить. Это потом засилье китайского ширпотреба начнется.

— Зал то у вас как называется? Забыл уточнить, — пояснил я свой интерес.

— «Спартанец», а ты че разве не в курсах? — вскинул бровь бригадир.

— Слышал, конечно…

— Ну тогда выздоравливай и «велкам».

С этими словами, Демид Игоревич по газам дал, нагло подрезав «шестерку» с простоватым мужичком за рулем, который был вынужден резко тормознуть, чтобы в «Крузак» не въехать. Мужичок пробормотал проклятие и едва лбом о руль не ударился. Но сигналить наглецу не стал, конечно. Таким машинам в девяностые не сигналят.

Я проводил взглядом уезжающий «Крузак», следом за которым вперед «шестерки» сунулась «девятка». Муха за рулем, Рябой на пассажирском, до сих пор глаза трет. Оба смотрели на меня волками, а Рябой еще угрожающе постучал кулаком себе в подбородок, дескать, урою. Утырки, блин.

Я еще повертел визитку, рассматривая, в карман сунул. Дай бог, чтобы не пригодилась. Хм… Похоронное бюро, зал единоборств «Спартанец», «Крузак» с пулевыми пробоинами. Дюже это все напоминало, что меня на «смотрины» в группировку зовут, чтобы в роли такого же боевика, как Муха и Рябой попробовать. Видно впечатлился Демид Игоревич зрелищем, как я его бойцов отлупил… ну почти отлупил. Я коснулся пальцами сечки над глазом, к которой прилип платок, оставленный мне бригадиром. Надо бы в аптеку заглянуть — перекисью обработать, да обезбола взять, чтобы не чокнуться. Адреналин ушел, а сечка болеть начала, а пока до травмы доеду, да еще и пожаре такой… лучше таблеток схавать. Да и не особо хотелось мне в травму. Там врать придется, что упал. Инфу о криминальных травмах врачи ментам передают.

Вот только, на какие шиши покупать лекарство — понятия не имею, бабок у меня больше не было, но зато имелась сотня баксов, которые я в руке зажимал, карманов то нет в таких шортах. Поменять бы купюру на деревянные.? Я покосился на ларек, решив узнать на счет обмена у продавщицы. Баксы сейчас в ходу, большинство граждан именно в зелени сбережения держали, поэтому вполне возможно, что продавщица от «Линкольна» не откажется.

Но, завидев меня, Валюша спешно захлопнула перед моим носом торговое окошко.

— Закрыто!

Тоже можно понять человека, неизвестно еще как для нее обернется весь этот сыр-бор с рэкетирами. Вполне возможно, что на нее и на ее муженька повесят долг. Сейчас Муха и Рябой смекнут, что бабок остались должны Демиду Игоревичу и вполне могут попытаться косяк с себя на Валюшу перекинуть. Типа бабки хозяйка не передала, а честные пацаны не подумав сказали — запамятовали. И что она в ответ скажет? Да ничего, схавает, к сожалению, лишь бы пехота к ней в гости не наведалась во второй раз.

Впрочем, ко мне этот вопрос уже никакого отношения не имел. Аптека находилась буквально в двух шагах от ларька — меня встречала старая добрая вывеска советских времен с выгоревшими буквами, соседствующими с новеньким плакатом «Прокат и обмен видеокассет». Такие плакаты, кстати до сих пор можно встретить в небольших городах, но в 2023-м они уже блеклые и забытые. Я поднялся по ступенькам, открыл тяжелую деревянную дверь со скрипучей пружиной-фиксатором. Сразу почувствовал запах лекарств. За аптечным прилавком стояла молоденькая фармацевт, а рядом с ней мужик лет тридцати пяти в рваных джинсах и затасканной футболке, худющий, как чучело огородное. Землистого цвета морда, вместо щек — впадины. Он держал в руках журнал с фотографией Виктора Цоя на обложке и с узнаваемым заголовком «Перемен, мы ждем перемен». Надпись была нанесена крупным шрифтом, но я с трудом ее прочитал, журнал потряхивало. Мужика тремор пробил..

— Декстроморамида тоже нет, — уверенно отвечала аптекарша. — Что-то другое будете брать, мужчина?

— А может посмотреть, завалялся где? — покупатель странно двигался, пружиня на ногах возле кассы. — А прегабалин есть?

— Закончился. За вами очередь, мужчина. Покупатели собрались.

Покупатель огляделся, завидев меня вздрогнул, уставился стеклянным взглядом, но тут же вызверился.

— Проблемы какие? — выпучил красные глаза он.

Я медленно головой покачал, не желая связываться — видно, что обдолбанный карась и его отпускает. Вот и пришел в аптеку — догнаться и вмазаться по быстрому. Такого щелкнешь и он сразу на месте окочурится. А проблем на сегодня достаточно.

Да и гнев у мужика быстро на милость сменился и он начал тарахтеть без умолку.

— Ну если че я позвоню, а, да? — часто закивал он головой. — Номер у меня есть, да?

— Есть, не переживайте, вы записывали, — фармацевт натянуто улыбнулась покупателю.

Тот, наконец, вышел из аптеки и мы остались с аптекаршей вдвоем.

— Слушаю вас, — она глядя на меня прищурилась, пыталась понять, что со мной произошло.

Выглядел я действительно не важнецки — перепачканный, локоть свезенный, лицо разбито и в крови весь. В девяностых такая вот картина была не редкой, и люди начинали свыкаться с новой реальностью. Поэтому реакция на такое мое «боевое» появление в аптеке у фармацевта была довольно сдержанной. Наверняка такие «экземпляры» по несколько раз на день захаживали. Да чего душой кривить — вон только нарик вышел, чем он по сути от меня отличается?

— Мне бы обезболивающее и перекись, — попросил я и ткнул пальцем в бровь. — Рану обработать.

Девушка пошла к шкафчику, достала оттуда пачку «Анальгина» и пузырек с перекисью водорода. Положила на прилавок.

— Что-то еще?

— Может найдется, чем таблетки запить? — поинтересовался я и попытался доброжелательно улыбнуться. — Ненавижу их разжевывать…

Улыбка вышла так себе, губу мне тоже разбили и она опухла.

— Минеральная вода подойдет?

— Не откажусь, спасибо.

Она сходила за минералкой, принесла мне открытую стеклянную бутылку темного стекла с надписью красно-черным цветом «Нарзан».

— Будете открытую, я совсем чуть-чуть отпила…

— Вы очень любезны, — я предпринял вторую сокрушительную попытку улыбнуться, чтобы хоть как-то ответить теплом на человеческую доброту.

— Что с вами случилось? — спросила она, решив удовлетворить любопытство.

— Шел, упал, очнулся… — я плечами пожал. — Гипса правда нет, швы надо накладывать.

— Это вы дрались с этими бандитами? — моя собеседница свела аккуратные бровки. — Я все видела.

— Если вы имеете в виду, что меня избила та парочка, то да, это я. Не повезло оказаться в ненужное время в совершенно ненужном месте, — я кивнул на пачку анальгина и пузырек с перекисью. — Сколько я вам должен?

— Вам бы не