ночь глядя затащившей лирического героя в свою [отделанную модной норвежской вагонкой-тесом] квартиру, [которую он утром решит сжечь дотла], послужило своего рода декларацией новых ориентиров для группы, ее женской аудитории и культуры в целом. Для некоторых фанаток «первого призыва», с которыми я беседовала, эта песня символизировала разные точки зрения на взрослую жизнь, которые им предлагают «Битлз».

Элисон Бут (США / Новая Зеландия, 1952 г. р.) выросла в Северной Калифорнии, в районе залива Сан-Франциско, где с 50‐х годов, после триумфа битников и джаза, продолжала бурно развиваться альтернативная культура, к которой были причастны ее родители. Среди их знакомых было много музыкантов, и в целом Элисон росла в очень разноплановой культурной среде, сильно отличавшейся от жизни в типичной американской глубинке. Интерес к «Битлз» у Элисон проснулся в тот момент, кога она впервые увидела их на «Шоу Эда Салливана» в 1964 году, а годом позже побывала на их концерте в «Кау Палас центре» в Сан-Франциско. Несмотря на то что их творчество и личности всегда притягивали ее — ведь в каждом из битлов она словно примерялась к индивидуальности нового мужского архетипа, — именно Norwegian Wood и интерес Джорджа Харрисона к индийской музыке подвели ее к важному поворотному моменту жизни.

Звуковая фактура песни сразу поразила ее, но через несколько лет она получила сильнейшее музыкальное впечатление, которое перевернет всю ее жизнь. В 1968 году она устроилась билетершей в [«Птичью клетку»] Театр общины Беркли, где выступали артисты со всего мира. Именно там в 1969 году она послушала индийского инструменталиста Али Акбар Хана, известного своим непревзойденным мастерством игры на сароде. «В моей жизни не было более проникновенной музыки», — рассказывала мне Элисон. Несколько лет спустя она встретила мужчину, ставшего спутником ее жизни и отцом ее сына. Он разделял с ней любовь к классической индийской музыке, поскольку играл на сароде. А учителем его был сам Али Акбар Хан. Впоследствии Элисон будет жить в Индии и других странах Азии, чтобы изучать национальную музыку, и даже защитит докторскую диссертацию по музыкальной этнографии. Размышляя об этих значимых музыкальных связях, она сказала: «Я бы никогда не стала двигаться в этом направлении, не будь на свете песни Norwegian Wood»[161]. История Элисон показывает нам, что для некоторых молодых женщин «Битлз» были точкой входа в мир новых культурных и интеллектуальных интересов. Несколько писем, напечатанных в журнале «„Битлз“ мансли» между 1967 и 1969 годами, свидетельствуют о том, что благодаря Джорджу Харрисону некоторые поклонницы приобщились к индийской музыке и культуре и занялись их изучением. Вот как восторженно описывает это одна из них: «Именно Ваш интерес к музыке Юго-Восточной Азии вдохновил меня на то, чтобы начать ее слушать […] Для меня открывается новая дверь: новое чувство, способ убежать из привычного мира, какая-то неописуемая сила, оказывающая на меня влияние […] Я еще раз благодарю Вас за эту возможность расширить кругозор, ее дали мне Вы»[162]. К концу 1960‐х годов западная молодежь все больше и больше интересуется Индией и прочими культурами Востока, будь то различные виды музыки, духовные практики, например, трансцендентальная медитация и йога, дзен-буддизм или И-Цзин. А с учетом масштабов влияния «Битлз» и интереса Джорджа Харрисона к индийской музыке и медитации, вряд ли стоит удивляться, что некоторые поклонницы последовали его примеру. Примечательно, что в окружении «Битлз» первым человеком, открывшим для себя Махариши Махеш Йоги и трансцедентальную медитацию, была тогдашняя жена Харрисона, фотограф и фотомодель Патти Бойд; она-то и познакомила с ними Джорджа, а значит, и остальных битлов.

Кей Макферсон считает, что «Битлз» повлияли на нее, заставив взглянуть на мир по-другому, что также привело к лучшему пониманию себя в подростковом возрасте. А по-новому взглянуть на традиционный культурный уклад ей помогли тексты «Битлз», поднимавшие все более и более сложные вопросы. Среди наиболее значимых для нее в этом смысле композиций первой идет Norwegian Wood, поскольку там подтверждается, что отношения между мужчиной и женщиной более не обязаны развиваться по заданным схемам. А вот песня A Day in the Life из альбома Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band заставила ее задуматься о том, как пишутся и доходят до аудитории новости, которые зачастую оказываются безумнее любого вымысла[163].

Кроме того, образы битлов как представителей контркультуры помогали Кей идти наперекор устоям: будь то появление в центре Сиднея в 1968 году, на фоне женщин в шляпках, перчатках и жемчугах, в повседневной одежде или принятое в 1970 году решение стать остеопатом — неожиданная стезя для женщины в то время. Она вспоминает, что в первый день занятий оказалась среди своих соучеников единственной барышней. Хотя решающее влияние на Кей в период ее становления оказали ее родители, «Битлз» сыграли важную роль, поскольку помогли ей почувствовать себя более уверенной в своем праве выбора, а также заставили поставить под сомнение существующие социальные нормы. Любимая группа раздвигала границы, и она, следуя за ними, чувствовала, что тоже может попытаться выйти за пределы ограничений. Учитывая, что поклонницей «Битлз» Кей стала, живя на Фиджи, вполне естественно, что с ними она словно бы отправилась в «…удивительное путешествие», которое длилось в течение всего ее отрочества[164].

Истории Элисон и Кей показывают, что некоторые поклонницы сохраняли глубокий интерес к Битлз, даже когда в их музыкальном творчестве и образе жизни началась череда экспериментов. Кэти Капурч утверждает, что самый психоделический из всех альбомов группы — Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band — нашел искренний отклик у многих «коренных» поклонниц. В «Сержанте Пеппере» можно найти «популярные темы и жанры, традиционно ассоциирующиеся с укладом женской жизни, и андрогинный подход к гендеру, особенно когда идет речь о компромиссе между работой, домом и экспериментированием с бытом». Для нашей фанатской истории особенно важно, что молодые женщины находились в поиске этих разнообразных «видов бытия». Возможно, к этим поискам подтолкнула именно битломания, но битловский фэндом начал трансформироваться во что-то иное, чутко реагируя на новые переживания внутри молодежной культуры. Сьюзан Джей Дуглас вспоминает: «Мы с изумлением слушали „Сержанта Пеппера“, этот альбом, пронизанный упоминаниями о марихуане, ЛСД и сексуальном экстазе и наполненный критикой духовной пустоты и тупости „взрослой жизни“ человека среднего класса. К 1968 году мы уже не гонялись за битлами по улицам, не влюблялись в них. Нам стали по сердцу их убеждения»[165]. Если раньше вопли отдельных битломанок нарушили существовавший статус-кво, потому что юные женщины во весь голос заявляли о своих желаниях, то этот обновленный фэндом подтверждал, что девушка может быть погружена в культурные перемены наравне с юношей-сверстником. Если