здоров и живи в послушании. А-а-а, третьего июля, так? — и улыбался, что правильно вспомнил день памяти святого. Время вообще, как череда событий, его не интересовало, но оно было для него постоянным присутствием возможности духовного подъема и совершенствования. "Се ныне время благоприятно, се ныне день спасения"(2 Кор. 6, 2). Каждые день и ночь с телесными и духовными трудами, которые были определены мудрой и строгой непререкаемой программой, каждая вечерня, служба и литургия, каждая работа и рукоделие в доме, были его надеждой, устремлением, радостью. Когда он молился или когда занимался земляными работами, было видно, что делал он это, исполненный радости, от всего сердца. "Дитя мое, не только в час молитвы, но и во время работ читай Иисусову — тогда и будешь зарабатывать. Читая Иисусову молитву, дитя мое, обогащаешься, золото кладешь в свой кошелек". Время для него срослось с молитвой. Сорок лет, а в конечном итоге — вся жизнь слилась в единую молитву: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя". Даже скалистая, труднопроходимая местность как будто способствовала этому, так что рождалась молитва как некое воздыхание, вспышка духа, почти не воспринимаемая другими. И отношение к вещам у Старца было на совершенно другом уровне. Он не был человеком практичным и многозаботливым, но то малое, что делал (очень часто безыскусно), он делал от всего сердца, прикладывая большой труд, проливая много пота. Каждая пядь земли у дома, в буквальном смысле слова, полита его потом. За сорок лет, до момента, когда появилась у него братия, лишь мизерные изменения произошли в устройстве дома. Самые главные его усовершенствования — небольшая цистерна (10 кубометров), чтобы иметь воду на кухне, и застекление сушилки, так как когда-то стекла снес сильный южный ветер. Много всякого хлама, оставленного старчиками, было подвешено в кладовке, и никто не знал, что это такое. Снаружи кухни, внутри маленькой сетки, был подвешен стеклянный шар, возможно буек для сеток довоенных рыбаков. "Батюшка, что это такое?" — спрашивал его кто-нибудь с юношеским любопытством. "Дитя мое, не знаю, здесь это нашел". И этих "здесь это нашел" было достаточно много, потому что он, по апостольскому слову, имея пропитание и одежду, тем и был доволен (1 Тим. 6, 8). Для него важным было только все необходимое для служения Божественной литургии, и он, благодарный, каждый день тянул четки за просфорников монастырей святого Павла, Дионисиата, Симонопетра, которые без перебоя ежедневно снабжали его просфорами. Ну, а отца Алексея, погонщика, он любил чрезмерно за то, что тот частенько привозил со своей родины, Санторин, изысканное, сладчайшее вино, которое сохранялось десятилетиями, без всякой порчи. Суетная заботливость не имела места в характере старца Ефрема. Вещей, которые его действительно интересовали, было весьма немного. Несмотря на это, он не был противником новых технологий, которые сейчас, с рассуждением, используются на Святой Горе, и иногда даже одобрял эти новшества как, например, предложение священного Кинота[41] построить корабль "Достойно есть".

О молитве

Старец Ефрем, прежде всего, учил послушанию и делал акцент именно на нем. На вопрос, как стяжать молитву и как обрести благодать, он отвечал: "Когда чист сосуд души, тогда благодать Божия сама по себе наполнит его. От послушания рождается молитва и от молитвы богословие".

— Батюшка, как читать Иисусову молитву? Целиком: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного"?

— Нет, нет, это утомительно. Достаточно пяти слов: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя"[42]. Если будешь возрастать в молитве, то само собой, по причине трепета твоей души, отпадут и другие слова, и будешь говорить: "Иисусе мой, помилуй мя" или "Сладчайший Иисусе, помилуй мя". Исполнившись любви, можешь достичь того, что будешь только взывать: "Иисусе, Иисусе… " Если удостоишься подняться выше, тогда останешься безмолвным, как бы в экстазе от кипения благодати, которую будешь чувствовать.

— Батюшка, с каким настроением нужно молиться: славословия, радости, умиления, благодарения, печали, покаяния — как лучше?

— С тем настроением, какое имеет душа в данный момент. Радостно тебе — молись с радостью, чувствуешь покаяние — молись с покаянием.

— А если у души нет никакого настроения, и ум не сосредотачивается на молитве?

— Ум всегда старается убежать. Наша задача — вернуть его назад. Начинаем молитву шепотом или вслух, пока не соберется ум и начнет внимать молитве. Затем уже молимся умно, без шептания. К тому же, опыт научает каждого.

А что касается настроения, то если мы его не имеем, то добиваемся. Воссоздаем в уме нашем некую духовную икону, которая может умилить нашу душу: ну, например, Распятие Господа нашего, которая заставляет нас задуматься, сколько Сам Богочеловек пострадал плотью за нас, ничтожных. Я много раз представлял себе следующее: как будто произошло Второе Пришествие, и Христос со Своими святыми уже уходит, отдаляется от меня, и я остаюсь в опасности быть навечно отделенным от Христа и Его Царства. Тогда, дитя мое, что говорить о настроении для молитвы? Вопиешь тогда в духе: "Иисусе Христе, спаси мя!" — и слезы льются рекой.

— Так значит, молясь Иисусовой, одновременно держим в уме и такую картину?

— Нет, нет! Только в самом начале пользуемся этим способом, чтобы разогреть настрой души. Когда же творишь Иисусову, произноси ее медленно и с пониманием, ничего мысленно не представляй, ни слов, ни лиц, ни образов[43].

— И как распознаем, батюшка, что продвигаемся в молитве?

— Первое, что приносит молитва — это радость. Думаешь, что ты царевич. Затем исполняешься слезами. Хочешь обнять весь мир, живой и неживой. Все люди тебе кажутся Ангелами. А в общем, апостол Павел говорит, каковы плоды Духа: любовь, радость, мир, долготерпение, милосердие, благость, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22).

— Можно ли молиться своими словами, батюшка?

— Я часто так делаю. Молитва своими словами, так же как и духовные образы и представления, о которых только что сказал, а также немного тихого пения тропарей церковных (или же своими словами) — все это помогает душе прийти в должное состояние. Потом все это уже не требуется, и тогда уже только ревностно взываешь: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя!" Иногда же, в надлежащем состоянии души, в самых ее глубинах рождаются различные духовные понятия, и душа жаждет молиться так, как она сама того желает. Так пусть насытится!

— Это и есть умная молитва, батюшка? Нужно ли использовать вдох и выдох, когда мы молимся?

— Нет, это лишь начало умной молитвы. Умная молитва — это действие благодати. Ах, если бы Бог дал ее всем подвизающимся в молитве! Когда душа уготована, тогда Бог подвигает ее к