Шрифт:
Закладка:
— Здравствуйте. Услышал вашу фамилию при награждении. Вот решил подойти познакомиться.
— Давайте познакомимся. Только мужчина первый представляется, — ответил я и генерал улыбнулся.
— Хорошо. Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Павел Анатольевич Судоплатов, рад знакомству, — и он протянул мне руку.
А ничего такой мужик, можно сказать даже интересный. А главное молодой, ему явно далеко до сорока. Будь я в душе девочкой, мне бы такой понравился.
— Гвардии старший лейтенант Евгения Ивановна Красько. Можно просто Женя. По призванию лётчик-истребитель, причём талантливый лётчик, — Судоплатов осторожно пожал мою ладошку.
— Скажите, вам Иван Павлович Красько не родственник? — спрашивает, а сам улыбается, наверняка знает, что родственник.
— Ответ положительный. Я его старшая дочь.
— Ага, вот оно как! Я ещё подумал фамилия знакомая, потому и подошёл к вам.
— А что, по внешности я не вызываю желания знакомиться? — после моего вопроса Судоплатов, на какой-то миг смутился.
А я тем временем разглядывал его. Ну надо же, легендарная личность, а я запросто жму ему руку.
— Ну почему же. Внешность у вас такая, что любой нормальный мужчина не отведёт взгляд. Хотя бывает, что с красивой девушкой познакомиться труднее. Мужчины бывают робкими в этом вопросе.
Судоплатов оказался замечательным собеседником. Вскоре мы перешли на «ТЫ», причём по его просьбе. Умел легендарный разведчик построить разговор. Выспрашивал о моей службе. Но я-то тоже не лапти плету. Так что уклонялся по мере возможности, но про пленение командира дивизии Вермахта генерал-майора Фрица фон Шутмана рассказал. Судоплатову ли не знать про такого пленника? Наверняка участвовал в допросе этого немца.
— Я об этом знаю. Значит ты и есть та самая «Ведьма»? Много слышал о тебе, но представлял немного другой. Ты знаешь, что за тебя объявлена награда в тридцать тысяч рейхсмарок? И это только за сведения о «Ведьме».
— Знаю. Одного добровольца я уже сдала в НКВД. Кстати, следователем оказался из ваших. Злобин фамилия, — вздохнул я тяжко.
Судоплатов смотрел на меня удивленным взглядом с минуту, а потом засмеялся.
— Ах-ха-ха. Да-да. Жаловался он, что какая-то бешеная девка хотела его на кол посадить. Напугала ты его, Женя. Получилось у тебя быстро его расколоть.
— Экспресс допрос, — машинально ответил я.
— Что? Что за допрос такой, экспресс говоришь? — спросил он, я прикусил язык, но было поздно.
— Быстрый допрос. Пока человек под впечатлением, давишь на него морально и жёстко. Точнее выводишь из психологического равновесия, и он твой, на блюдечке с голубой каёмочкой.
Я поинтересовался об отце. Судоплатов пояснил, что всё рассказать не имеет права. Но с отцом всё нормально. Он выполняет задание разведки. А когда вернётся домой, пока не известно. Потом он начал расспрашивать откуда мне известны методы допроса. Вот хитрый лис! Я сказал, что напугался и с перепугу, моя буйная фантазия стала творить неимоверные вещи. По виду Павла Анатольевича, он мне не поверил. А потом мы влились в компанию офицеров и гражданских. И понеслось. Меня вынудили выпить ещё два бокала шампанского, тормоза мои упали. Гитару в студию! Не совсем так, конечно. Но гитару принесли.
И я запел. Первую исполнил «Тёмная ночь». Ну а что? На фронте она стала очень даже популярная. Какой-то полковник сказал, что песню поют по всем фронтам «А сочинила её Ведьма». Но кто такая «Ведьма» он не знает. Наверно псевдоним. Мы с Павлом Анатольевичем засмеялись, оказывается он знает этого полковника. Судоплатов объяснил, что это и есть та самая «Ведьма», автор этой песни. При этом мне стало немножечко стыдно, но самую капельку. Шампанское в моем организме не позволило покраснеть. Полковник начал осыпать меня комплиментами. А меня несло.
— Расскажу вам одну историю. Мы с моим ведомым летали на разведку. Так как я пилотирую лучше, то решила, что буду отвлекать немцев, а ведомый сделает фото укреплений и огневых точек. Ну я и пустилась исполнять фигуры пилотажа. Настоящее авиашоу получилось, — скромность моя уснула от шампанского.
— Не понял. Авиа что, простите? — спросил какой-то майор, тоже в лётной форме, но на него зашикали и он замолчал.
— Ну вот, кручусь, верчусь и смотрю две пары «худых». Я напарнику кричу уходи в облачность. Доставь данные разведки. А он упёрся. «Да как я девушку брошу, да ещё товарища, я не трус». А я как рявкну! Под трибунал отдам за невыполнение приказа. Вернусь в полк сама расстреляю. А тут ещё три пары «худых». Ведомый понял, что нам не отбиться, а данные разведки спасать надо, и шмыг в облака. А немцы как извращенцы набросились на бедную девушку, наверное, понравится хотят. Взяли в «клещи» и показывают жестами, садись мол мы тебя не обидим.
— А ты что? — спросил Павел Анатольевич.
— А я девушка недоверчивая. А ху-ху не хо-хо. И показываю средний палец, — я показал жест, который известен в моём прошлом.
Слушающие «грохнули» громким смехом. Потом кто-то спросил.
— А немцы что?
— Что-что? Стрелять начали, обиделись наверно. Джентльменов у них явно нет. Ну и я тоже чуть-чуть постреляла.
— Чем закончилось, тебя сразу сбили?
— Ну-у не сразу. Сначала я семерых приземлила. А потом, всё-таки попали. Но мне повезло, и я осталась жива.
Лётный майор наверно не верил, всё задавал мне каверзные вопросы.
— А выбралась как? — неуёмный летун никак не угомонится.
— Как-как? Самолёт у немцев украла, вместе с генералом.
Опять все «заржали» как кони. Такой громкий смех привлекал всё новых слушателей.
— Товарищи, я подтверждаю, что всё сказанное это красавицей истинная правда, — сквозь смех поддержал меня Судоплатов.
— Ты и есть, та самая Ведьма? — спросил незнакомый майор.
— Не думаю, что на фронте летает другая, — ответил я, улыбаясь.
— Листовки над окопами немцев, тоже ты разбрасываешь? Сама придумала, может подсказал кто? — спросил тот же майор.
— Конечно сама. Придумала и разбрасываю. Мне наш Батя чуть по шее не настучал.
— За листовки? — спросил кто-то.
— Да, нет. За то, что низко над немецкими окопами летаю. Немцы в окопах от страха гадят, а наши разведчики ругаются, что по дерьму
