предлагаю пару бойцов вернуть назад на пост, а остальных с нашим другом пригласить сюда, чтоб не мерзли и если какие вопросы — дважды не пересказывать. Ты как? — протянул сержанту руку Георгич.

— Да слишком много вводных для понимания ситуации. — пожал протянутую руку сержант Величко. — Но ты прав. Горелов, Попков!

— Да, товарищ сержант? — послышалось с улицы.

— Возвращайтесь на пост. Бондарь и Винокуров — ко мне.

— Товарищ сержант! — послышался голос Попкова.

— Чего тебе?

— А как же мы на пост без оружия?

— А где оно?

— Так разоружили нас! Винтовке на посту лежат, а затворы от них и гранаты этот длинный отобрал!

— Отдайте моим людям, то что они просят. Мы же доверяем друг другу? — уперся строгим взглядом прямо в глаза Георгичу сержант.

— Вполне, я думаю. Вадим!

— Да?

— Двое сейчас на пост возвращаются, отдай им трофеи, а оставшиеся и ты сам к нам заходите.

— Хорошо. Эй, бойцы, получите и распишитесь!

— А где и чем расписываться надо?

— Нигде не надо. Шутка юмора такая! Кругом шагом марш!

Распахнулся брезент, и в палатку, виновато пряча глаза и стараясь не смотреть на сержанта, друг за другом зашли два бойца, за ними, весело поблескивая очками, протиснулся Вадим. Закинув карабин за спину и оглядевшись по сторонам, он заметил спящего Серегу, которого не разбудили ни взрыв меловой гранаты, ни демонстрация стрельбы из травматического пистолета, и ничуть не удивившись, сказал:

— Ничего не меняется. Серега если нажрался, то все: тушите свет. Хоть война, хоть потоп, ему пох. Главное что живой.

Увидев сержанта, подошел поближе.

— Ты, что ли командир тутошний? — протянул руку. — Вадим.

— Алексей. — ответил на рукопожатие тот.

— Может, за знакомство? — Вадим покосился на явно неодобряющего частые пьянки на выездах Георгича.

— Да можно, по глотку. Разговор, мне думается, долгим будет!

— Ну уж точно не коротким!

— Парни, доставайте что есть в рюкзаках, угостим гостеприимных хозяев. Вы же на нас зла не держите?

— Да все разрешилось уже. Не убили, и слава Богу! А шишки и ссадины заживут. Опять же — нам урок. Расслабились тут, как на курорте.

Леха и Миха, порывшись в своих рюкзаках, выложили на стол вареные яйца, соль в пластиковом яйце от «Киндер-сюрприза», черный хлеб, пяток свежих огурцов, две колбасных нарезки, паштет, литровую бутылку колы и минералку. Георгич выставил к общему столу свой термос, наполненный по горлышко горячим бульоном. Вадим, оглядев это великолепие, присоединил две бутылки водки, фляжку с коньяком и пяток плавленых сырков.

— О, какой у нас серьезный банкет намечается! Стопки есть?

— Сейчас гляну. — Миха порылся в карманах разгрузки и вытащил кожаный чехольчик со вставленными одна в одну металлическими стаканчиками. — Держи!

— Так, Георгич не пьет, это все знают. Так, Георгич? Или налить?

— Нет, я горячего бульончика попью. Сержант, угостишься горячим? Правда это не домашний, тот мы весь в дороге выхлебали. Этот я из кубика заварил, перед самым выходом.

— Не откажусь!

— Давай кружку свою! Ребят, вы будете бульон? — Обратился Георгич к рядовым, заметив голодный блеск их глаз. — Хотя чего я спрашиваю? Подставляйте кружки!

— Так, хорошо. — продолжил Вадим. — Мишаня водку не пьет — ему коньяк. Бойцы! По водочке? Ага! Значит всего шесть стопок надо, а их как раз шесть, из них пять с водярой.

Вадим расставил на столе в ряд металлические стопки, ловко свернул пробку водочной бутылке и с ловкостью, не пролив мимо ни капли, разлил алкоголь.

— Мишань, сам себе налей из фляжки!

— Добро!

— Ну, за встречу двух эпох и за знакомство! — провозгласил тост Вадим. — Налетай, братва на стол, тут есть много вкусного и жидкого!

Все выпили. Кто то по привычке занюхал кусочком хлеба, кто то протянул дрожащую руку к невиданному доселе гастрономическому чуду- тонко нарезанным кусочкам колбасной нарезки из вакуумной упаковки. Один Георгич, пряча усмешку в усы, поглядывал с хитрым ленинским прищуром на изумленные и начавшие оттаивать от дикого внутреннего напряжения лица бойцов Красной Армии.

— Эх, хорошо пошла на старые дрожжи! — крякнул Вадим и стал повторно наполнять стопки.

— Между первой и второй — промежуток не большой!

— Вадим, не гони лошадей! Полночи бухали, а сейчас, не успели даже познакомиться и освоиться — глаза заливаете? А если немцы на огонек нагрянут? — стал нагонять ужас Георгич.

— Да не ссы! Прорвемся! У парней там секрет выставлен, по- любому маякнут! Вон, у меня СКС под рукой, у тебя гладкоствол твой рядом! Поди, жаканами зарядил? Годится! У гансов точно броников нет!

— А что это за карабин такой чудной у тебя, Вадим? — спросил сержант. — я такого названия никогда не слышал! Что за СКС?

— Самозарядный карабин Симонова, калибр семь шестьдесят две на тридцать девять.

— Симонова? Не Сергея Гавриловича, часом? Что ПТРС изобрел?

— Он самый! — подтвердил начитанный Миха. Только карабин этот пока еще не изобретен. — подмигнул он Вадиму. — Его изобретут только через пару лет, в сорок четвертом, а в серию он пойдет вообще только в сорок девятом!

— А что за калибр такой странный? Можно посмотреть поближе? — продолжал любопытствовать сержант.

— Сейчас, постой! — Вадим сноровисто взял в руки карабин, разрядилего, несколько раз передернув затвор и, напоследок убедившись, что магазин опустел и в стволе пусто, направил ствол в землю и нажал на спуск. Раздавшийся сухой щелчок сработавшего вхолостую механизма, убедил Вадима в полной безопасности неизвестной для окружающих «гром-палки», после чего он со спокойной душой передал оную на всеобщее обозрение, не забыв при это подобрать с пола и сунуть в карман все пять вылетевших при перезарядке патронов.

Оружие пошло по рукам. Бойцы по очереди брали его в руки, восхищенно цокая языком от избытка чувств, щелкали затвором и восторженно прикладывали к плечу, прицеливаясь то в лампу- коптилку, то просто в угол.

— Глянь-ка, не соврал! Год выпуска — пятьдесят третий!

— Точно, год выпуска! У моей винтовки на этом же месте выбит, только тридцать седьмой!

— А калибр! Глянь на дульный срез — аккурат мосинский!

— Парни! — поспешил с объяснениями Вадим. Восторг зрителей от его карабина был ему как елей на душу. — Калибр и правда Мосинский: семь — шестьдесят две, но это только по пуле. Ваш, винтовочный патрон — с закраиной, длиной пятьдесят четыре мм, у этого ствола длина патрона — тридцать девять мм, он рантовый. Пуля такая же, гильза другая.

— Короче, в двух словах! Извини, что перебил! — нашел в своем мобильнике нужную своевременно скачанную статью Миха. — Это называется так- «промежуточный 7.62-мм патрон образца сорок третьего года с невыступающей закраиной конструкции Елизарова и Семина.»

— А что такое — промежуточный?

— Ну как бы военачальники посчитали,