Дорогая Фрэнсис,

огромное спасибо тебе за письмо. Какое облегчение узнать, что ты не возражаешь против моих бесконечных рассуждений! Но я уверена, что однажды эта кампания закончится, мы получим право голоса (это ведь займёт не так уж много времени, правда?) и моя жизнь вернётся в своё скучное старое русло, а письма — к нормальному размеру.

Я очень рада, что твоя нога идёт на поправку и что вы начали репетировать спектакль. Здорово, что ты играешь Полония![21] Момент, когда он, стоя за шторой, получает кинжал в грудь, ужасно эффектный. Ты непременно должна рассказать мне о своей трактовке: неужели накладная борода и всё такое?

В прошлых письмах я даже не пыталась рассказывать хоть что-нибудь о школе, иначе они были бы ещё длиннее. Но не сомневайся: мы по-прежнему занимаемся математикой, латынью, этой бестолковой гимнастикой и танцами — в общем, обычной школьной рутиной. Ах да, монашки сообщили Грейс, что с такими хорошими оценками и примерным поведением у неё есть очень неплохие шансы выиграть тот дурацкий кубок, которым она так одержима.

— Знаю, они просто хотели сделать мне комплимент, — заявила она Герти и Мэй, причём во весь голос, чтобы все в столовой осознали её скромность. — Но, конечно, слышать такое очень приятно. Я только надеюсь, что остальные тоже сосредоточатся на учёбе и не станут отвлекаться на глупости, — тут она выразительно посмотрела на Нору и улыбнулась ей одной из самых фальшивых своих улыбок.

Но, разумеется, самые важные мои новости — о нашем движении. Совсем скоро, первого июня, пройдёт большой митинг. Филлис говорит, съедутся суфражетки со всей Ирландии (как юнионистки, так и националистки). А ИЖЛИП (Ирландская женская лига избирательного права — ну, знаешь, организация, в которую вступила Филлис) издаёт теперь новый журнал, ужасно увлекательный, под названием «Ирландский гражданин»: об этом мы на днях узнали от Мейбл (это подруга Филлис). Мы все сидели в гостиной, читали и слушали, как мама играет на пианино, как вдруг в дверь позвонили, и через мгновение Мэгги впустила ужасно взволнованную Мейбл с большим свёртком в руках. Филлис, похоже, была совершенно ошеломлена.

— Мейбл! — воскликнула она. — Я тебя не ждала. Мама, это моя подруга Мейбл Пёрселл.

— Как поживаете? — осведомилась Мейбл, изрядно покраснев.

— Очень хорошо, спасибо, Мейбл. Не присядете? — спросила мама, потому что Мейбл так и стояла в дверях, вцепившись в свой свёрток.

— Думаю, нам лучше пойти ко мне в комнату, — вмешалась Филлис. — Мейбл скоро выходит замуж и хотела… — я видела, что она старается побыстрее что-нибудь придумать, — …хотела показать мне своё… гм… свадебный наряд, вот!

Уверена, мама решила, что несколько странно со стороны Мейбл носить с собой свёрток с платьем вместо того, чтобы пригласить Филлис полюбоваться им на вешалке. Да и сам свёрток, который принесла Мейбл, на мой взгляд, не слишком напоминал одежду. Но мама, похоже, ничего не заподозрила, а только кивнула:

— Как мило. Ну, потом спускайтесь, выпейте чаю.

— Спасибо, миссис Карберри, — успела пробормотать Мейбл, прежде чем Филлис буквально вытолкала её из гостиной и закрыла дверь.

Я сгорала от любопытства, пытаясь понять, что происходит. И, конечно, это имеет отношение к ИЖЛИП. Но, разумеется, пришлось сидеть в гостиной и делать вид, что поглощена книгой, поскольку Джулия попросила маму сыграть «Славься, Царица небесная» (это латинская молитва-гимн, которую мы часто поём в школе: так Джулия представляет себе весёлую песню). Впрочем, мама не слишком обрадовалась и сказала, что такие песни исполняют сами по себе, без всякого пианино. Тогда я попросила её сыграть «Дейзи, Дейзи». Но эстрадные песни маме тоже не очень нравятся, так что она ещё немного поиграла Моцарта. Не то чтобы я её слушала — просто ждала, пока Филлис и Мейбл спустятся вниз, чтобы я могла понять, что происходит. Наконец они появились и устроились на диване. Филлис теперь выглядела такой же взволнованной, хотя и пыталась это скрыть.

— Ну, Мейбл, расскажите нам, когда вы выходите замуж, — сказала мама. — Полагаю, это значит, что вы не собираетесь поступать в университет, как Филлис?

— О, что вы, конечно, собираюсь, — ответила Мейбл, но, поймав взгляд Филлис, добавила: — Мой… гм… мой жених уже студент, и мы будем учиться вместе, когда поженимся… Что случится… гм… в сентябре.

— Да-да, — вмешалась Филлис, — всего за пару недель до начала занятий.

— Как это современно, — сказала мама, слегка опешив.

— Очень милый мальчик, мама, — не отступала Филлис. — Его отец — адвокат.

Мама, похоже, была поражена, но не успела она засыпать Мейбл вопросами о воображаемом женихе и его семье, как Филлис отвлекла её, поинтересовавшись, хорошо ли идёт церковная ярмарка, и мне пришлось дожидаться, пока Мейбл не покончит с чашкой чая и двумя приличных размеров бисквитами, прежде чем удалось отвести Филлис в сторону и спросить, что, собственно, происходит.

— Что там за дело у Мейбл? Только не говори, что она хотела показать тебе свадебное платье: я прекрасно знаю, что ты всё это придумала.

— А мама догадалась?

Я покачала головой.

— У Мейбл хотя бы жених-то есть? Держу пари, что нет.

— Нет, — вздохнула Филлис. — Я сказала первое, что пришло в голову.

— Ясное дело, — хмыкнула я. — Так чего она хотела?

Филлис заколебалась.