и проклятия не придумывать.

— Но кто меня переодел? — что-то его слова не очень соответствовали окружающей действительности.

— Это была я, — в дверь вошла ведьма-палка с подносом в руках и с явным неодобрением посмотрела на меня. — Дон Фавори, на ваше счастье, уважает женщин и ни за что бы не тронул вас. Хотя непонятно, уважаете ли вы себя сами.

Вот… палка бесчувственная! Она меня ещё и отчитывать будет? Чтоб у неё пенсне на носу не держалось! Да мне сочувствовать надо. Завели куда-то, напоили чем-то… Хотя ладно. Сама виновата. Но урок усвоен.

— И почему же вы не могли этого сделать в моей комнате? И оставить меня там, а не в кровати Чу… чудесного господина ректора? — последний раз я позволяла так со мной разговаривать только начальнице пансиона, поэтому не намерена была терпеть.

— Потому что только у меня хватило бы энергии, чтобы очищать ваш организм от действия агуатары, — вместо ведьмы ответил Чудовище. — И, если помните, в вашу комнату можете зайти только вы. По вашей личной метке.

Я поджала губы и вздохнула, понимая, что зря вспыхнула, не разобравшись. Но твёрдое нежелание признавать свою неправоту подкинуло новый вопрос:

— А чья это тогда ночная рубашка? Какой-то из ваших?..

— Я бы попросила, — строго оборвала меня донна Солони, посмотрела на Эдгарна, а потом продолжила: — Это совершенно новая рубашка, которую я купила в подарок своей племяннице. Так что будьте добры мне потом принести новую.

— Прошу прощения. И спасибо, — наконец, выдавила из себя я. Да, иногда нужно уметь признавать ошибки.

Донна Солони сдержанно кивнула и поставила на стол поднос с миской, над которой клубился пар. От вкуснейшего аромата куриного бульона свело желудок.

— Приятного аппетита, — ведьма вышла, бросив на меня очередной обвиняющий взгляд.

При взгляде на поднос у меня начинали течь слюни. Интересно, неужели ректор будет прямо так, у меня на глазах есть? Хотя в кондитерской это же ему не помешало. Но его Чудовищность взял миску и сел на кровать рядом со мной.

— Вас покормить, или вы сами? — довольно ухмыльнулся ректор, набирая в ложку бульон.

— Да я лучше голодная останусь, чем после всего того, что вы сделали, буду есть из ваших рук! — я заправила одеяло под мышки и забрала миску.

— И что же я такого сделал? — глаза Чудовища раздражённо вспыхнули. — Избавил вас от низкооплачиваемой работы с ужасными условиями труда, предложив взамен должность лучше и оклад выше? Или обеспечил вас жильём и пропитанием? Или спас вам жизнь?

— Всего этого не потребовалось бы, если бы вы, в первую очередь, не выставили меня на посмешище. Вы даже не попытались извиниться!

Никогда бы не подумала, что смогу вот так просто бросить ему это в лицо. Но сейчас возмущение достигло своего пика, особенно после того, как он попытался выставить себя благодетелем. Я впихнула ему в руки миску и, обернув себя одеялом, слезла с кровати. Нагостилась, пора и честь знать. У меня бублики в столе были припрятаны, столовая, если что, открыта. Да и занятия скоро начинаются, нечего тут разлёживаться.

Когда я была уже у входной двери, Чудовище процедил мне в спину:

— Всё было совсем не так.

— А как? Может, вы мне расскажете вашу версию? — я негодующе посмотрела на него. — Мало я тогда вас, господин ректор, прокляла. Не достало, видно, проклятие.

— Расскажу… — он встал, решительно глядя мне в глаза.

Тут в вырезе его рубашки сверкнул ярко-фиолетовым светом медальон, а ректор застыл, широко распахнув глаза. Миска выпала из его руки, разбившись о пол и расплескав бульон.

Глава 22

Эдгарн схватился за кулон, пытаясь стянуть его с себя, но вместо этого с грохотом упал на пол. Я кинулась к нему, но запуталась в обернутом вокруг меня одеяле и чуть не свалилась сама. Неловко, не с первого раза высвободившись, я все-таки добралась до ректора. Он был весь в испарине и тяжело дышал. Я похлопала его по щекам, Эдгарн издал тихий стон. Потянула за кулон и поняла, что снять его не получится — он будто намертво приклеился к ректору.

Я подобрала подол ночной рубашки и распахнула дверь в коридор:

— Помогите, — сначала тихо пробормотала я. Потом справилась со сбившимся дыханием и закричала: — Помогите, кто-нибудь!

Ответом мне была тишина. Я закричала ещё раз. Из двери напротив вышел полураздетый дон Ставрос. Он бегло скользнул по мне взглядом, а потом увидел лежащего на полу ректора и практически бегом кинулся к нему. Это было так непохоже на его обычные медлительные, плавные движения, что стало понятно — дело дрянь.

— Что было перед этим? — спросил он, держа руки у висков Эдгарна. — Что он сказал?

— Что расскажет всё, — прошептала я, понимая, что меня от испуга начинает бить мелкая дрожь.

— Нетерпеливый мальчишка, — пробормотал Мариано. — Иллидия, иди к себе в комнату.

— Но как же… — я не понимала, чем могу помочь, но и бросать Эдгарна вот так без сознания, я не хотела.

— С ним всё будет хорошо, обещаю, — эльф с легкостью поднял обмякшее тело ректора и переложил его на кровать. — А, да, Иллидия, включи кристалл вызова, пожалуйста. Он там, на столе, на твою метку должен сработать.

Я коснулась того самого камня, который активировал Эдгарн, когда я только проснулась. Так вот он какой, кристалл вызова. Одно из последних изобретений, доступное только избранным. Таким, как ректор.

Он лежал на белоснежной кровати, начиная уже сливаться с ней по цвету.

— Илли, пожалуйста, — дон Ставрос умоляюще посмотрел на меня. — Иди готовься к занятиям.

Последний раз обеспокоенно посмотрев на Эдгарна, я вышла.

Открывая дверь своей комнаты, я почувствовала на себе взгляд. Белый маг стоял в конце коридора и не сводил с меня глаз. Только сейчас я вспомнила, во что одета.

Внутреннее смущение от этого факта вылилось только в то, что я споткнулась, заходя к себе в комнату. Но внешне я сделала вид, что мне стесняться нечего: ну, подумаешь, услышала, что там что-то с ректором, позвала на помощь… И неважно, что я была всего лишь в полупрозрачной ночной рубашке. Я не стеснялась своего тела. Наверное.

***

Когда я пришла в столовую на обед, о ректоре так