Очень помог в гареме, когда я больше всего в этом нуждалась. В бою я не задумываясь рискнула бы жизнью ради него. Не знаю, сделал бы он то же самое или нет, но позволения распоряжаться его жизнью точно мне не давал. А кроме всего прочего, даже заключив столь ценный союз с альбами, я отдам свою страну в руки чужеземцев – точно так же, как султан, когда свергал с трона своего отца. Конечно, альбы лучше галанов, но всё равно чужаки, и их цель – захватить наши пески. Да и кто я такая, чтобы решать судьбу Сэма, трона, наших друзей и всей страны? Об этом пусть болит голова у Ахмеда, Шазад или Рахима, они лучше разбираются в политике и во всём остальном».

Я глянула на дверь. Жиня поместили в комнату напротив, и почему-то две стены между нами заставляли ощущать его близость сильнее, чем когда бы то ни было.

«Остановит ли часовой, если попытаться выйти и постучать? Только что я скажу Жиню, если не остановит? О чём с ним говорить? Выслушать его рассуждения о пользе очередной жертвы ради успеха восстания или попросить о помощи в спасении нашего фальшивого Бандита? А может, дело в чём-то другом?.. Почему меня так тянет к Жиню, просто какой-то зуд от его отсутствия?»

Не успев толком поразмыслить, я распахнула дверь. Солдат-охранник в коридоре оказался мираджийцем из гарнизона и к тому же старым служакой, судя по его невозмутимости.

– У тебя приказ остановить меня? – спросила я.

Часовой помолчал, меряя меня взглядом:

– Ходят слухи, – заговорил он, – что вы собираетесь освободить нашего командира.

Имелся в виду явно прежний командир, принц Рахим. Значит, солдаты Ильяза до сих пор оставались ему верны. Должно быть, Анвар-переводчик передал товарищам мои слова, сказанные на встрече с эмиром.

– Хотим попытаться.

Он задумчиво кивнул, оглядел пустой коридор:

– Тогда иди куда хочешь, я не против.

Я вышла, шагнула к двери в комнату Жиня и остановилась: «Постучать или нет? С одной стороны, соблазнительно, с другой – страшно».

Страх оказался сильнее. Я развернулась и поспешила дальше по коридору.

* * *

Капитан Уэсткрофт стоял на крепостном валу, руководя учебными стрельбами. Шестеро солдат-альбов, построенные в шеренгу, целились в вязанку сена из богато разукрашенных ружей ручной работы. Чего ещё ожидать, когда оружейные фабрики существуют только в Мирадже. Потому наши пески так и привлекают к себе весь остальной мир. Мы способны за один день вооружить больше стрелков, чем все они вместе за месяц.

Золотая насечка на стволах сияла в последних лучах заходящего солнца. Сложный узор в виде переплетающихся лиан изящно перетекал на деревянные приклады. Ружья выглядели больше парадными, чем боевыми.

Наконец вязанка разлетелась от дружного залпа – нетрудно было догадаться, что изображала она Сэма – и рухнула со стены в пропасть. Я невольно посмотрела вниз, наблюдая за долгим падением.

– Мисс Амани? – Капитан небрежным кивком распустил солдат и повернулся ко мне. Если он и был удивлён моим появлением, то никак этого не выказал. – Чем могу быть полезен?

– Я хотела бы поговорить о Сэме.

– Понимаю. – Заложив руки за спину, он не торопясь зашагал по крепостному валу. Я последовала рядом.

– Хотелось бы включить его освобождение в условия нашего соглашения о сотрудничестве…

Сейчас здесь не хватает Шазад. Вот кто умел вести такие переговоры, а мне оставалось лишь по мере сил подражать.

– Боюсь, это невозможно, – с искренним сожалением вздохнул капитан.

Стремительно темнело, и во внутреннем дворе крепости под нами уже вспыхивали факелы и фонари, разгоняя сумрак.

– Лучше бы это стало возможно, – произнесла я твёрдо, приказным тоном, вспоминая манеру подруги. – Сэм теперь с нами, и не вам решать, как с ним поступить.

– Тем не менее он дезертир, – покачал головой альб, – и этого никак не изменить. Армия держится на дисциплине, а в дальних экспедициях нарушение порядка ещё опаснее. Если я собираюсь послать с вами своих солдат через пустыню, они должны неукоснительно выполнять приказы. – Он остановился и хмуро взглянул на меня. – Казнь вашего приятеля послужит уроком остальным трём сотням.

Три сотни! С такой силой у нас появится реальный шанс вернуть Ахмеда. Может быть, даже огненную завесу Ашры одолеем, если у альбов хватит магии.

Отказаться было бы глупо с моей стороны. Впрочем, в глупости меня обвиняли уже не раз. Чего ещё ждать от невежественной и безрассудной девчонки из Захолустья, не способной разглядеть своей выгоды.

– Кэптен! – крикнул кто-то по-альбийски, и Уэсткрофт посмотрел со стены вниз, с тревогой вслушиваясь в сбивчивую скороговорку часового у ворот.

– Прошу прощения, – торопливо бросил командир и направился к каменным ступеням, спускавшимся во двор.

Я последовала за ним и вскоре сама увидела, в чём дело. В сумрачном проёме открытых ворот маячила освещённая факелами фигура в окровавленном и изорванном альбийском мундире. Морщась от боли, солдат зажимал бок.

Его товарищи уже бежали на помощь, но мои более опытные соотечественники из гарнизона не спешили соваться во тьму. Слишком уж подозрительно выглядел одинокий раненый, явившийся с наступлением ночи, особенно для обитателей песков. За годы жизни в Пыль-Тропе я сама привыкла то и дело оглядываться через плечо и сторониться тёмных углов, где прячутся кровожадные твари. Однако с тех пор знаний у меня прибавилось.

– Это не человек! – Слова сорвались с моих губ так легко, что не могли не быть правдой. Демджи никогда не лгут.

Альбы подскочили к бывшему товарищу и подхватили под руки, даже не заметив, как у него в пасти блеснули в свете факелов бритвенно-острые клыки, нацеленные на горло ближайшего солдата.

Кричать и предупреждать было поздно. Капитан не успел опомниться, как револьвер из его кобуры оказался у меня в руке. Пасть гуля распахнулась, но грянул выстрел, и пуля вошла чудищу между глаз. На украденном человеческом лице не успело отобразиться даже удивления.

В тот же миг на меня уставился десяток ружейных стволов. Я послушно вскинула руки, их тут же заломили за спину и выдернули из пальцев револьвер.

– Это не ваш солдат! – крикнула я погромче, чтобы услышали мираджийцы, стоявшие в стороне. – В него вселился гуль-оборотень!

В глазах капитана мелькнуло понимание, но солдаты-альбы продолжали смотреть враждебно. Эмир Билал, озабоченный только своей болезнью, не удосужился, похоже, рассказать своим союзникам, какие опасности подстерегают их по ночам.

Внезапно за воротами шевельнулась ещё одна тень. Удивляться нечему: поднимаясь по склону к крепости, мы насчитали немало свежеразрытых могил и мертвецов со следами гульих зубов.

– Вон ещё один! – показала я головой.

Мираджийцы первыми направили ружья в сумрак за