— Знаешь, Глеб, ты больше похож на роль человека, которым придется пожертвовать. Ты совершенно бесполезный юнит в нашей команде.

— Сакральная жертва. — Зловещим тоном произнес Борис.

— Сам ты — жертва. — Взвизгнул Глеб. — У меня фобии. Я даже к психиатру ходил, чтобы избавиться от них. Не помог.

— Я много раз ходил к психиатру, тоже не помог. — Флегматичным тоном признался Борис.

— Меня тоже водили к психиатру, после того, как я в сумерках увидел свое отражение в зеркале. Теперь по ночам к зеркалам не подхожу. И что теперь, сидеть и ждать чего-то?

— А что, обязательно надо куда-то идти? Не видно ни черта, может, в двух шагах пропасть?

— Помните, перед сном Эрла сказала, что в темноте лучше думается. — Напомнил нам Борис. — Она знала, каким будет следующее испытание.

— Вот! — Обрадовался Глеб. — Надо думать, а не ломиться куда попало.

— Хорошо, думаем.

Я откинулся на спальный мешок и закрыл глаза. Какое испытание может таить в себе мир без света? Научить нас эхолокации или какому-нибудь ночному зрению. Открыть в себе третий глаз. Или же нам надо взяться за руки и научиться действовать, как одно целое, помогая и страхуя друг друга на невидимом пути. Одни вопросы, ответы на которые могло дать только действие.

Откуда-то потянуло ветерком и вместе с ним донеслись далекие едва различимые голоса. Я напрягся. Не послышалось. Голоса были реальными.

— Мы тут не одни. — Сообщил я товарищам.

— Слышу. — Произнес Глеб. — Покричать им?

— Не вздумай. — Испугался я.

Мы не могли знать, с какой целью находимся здесь, и тем более, чего ждать от других.

— Давайте пойдем бесшумно. — Предложил Борис.

— Нам больше ничего не остается. — Согласился я.

Тактика, сидеть и ждать, вряд ли была задумана для второго круга. Я поднялся на ноги и каким-то шестым чувством ощутил, что надо мной что-то есть. Поднял руку вверх, даже не выпрямившись, она уперлась в неровный каменный потолок.

— У. — Произнес я негромко. Звук отразился от близких стен. — Мужики, мне кажется, что мы находимся в пещере.

— Мне кажется, у меня начинается клаустрофобия. — Запаниковал Глеб. — Я же говорил, что у меня полно всяких фобий.

— Значит, ты идешь первым. — Произнес я серьезно. — Пожертвуем тобой, как и собирались.

— Вы сдурели. Я не пойду первым. Мне страшно. — В голосе Глеба послышалась приближающаяся истерика.

— Ладно, тогда ты остаешься здесь, а мы с Борисом пойдем проверить обстановку.

— Я не останусь! — Выкрикнул толстяк.

— Эй, кто здесь? — Раздался вопрос, разбежавшийся эхом по ответвлениям пещеры.

Мы затихли, не зная, как отреагировать.

— Ну, всё, Глебушка, накосячил, исправляй. — Мне захотелось пнуть его, но я еле сдержался.

— А что я могу? — Он готов был расплакаться.

— Скажи им, что ты один здесь. Узнаем, кто они и что хотят.

— А вдруг, они нападут на меня?

— Поэтому тебе и надо сказать, что ты один, чтобы они не напали на нас исподтишка, зная, что нас трое. Не ссы, мы же никуда не уйдем. — Я не знал чего ждать от людей в этом месте, да и люди ли это на самом деле. Вдруг какие-нибудь монстры-пересмешники-вампиры-кровопийцы, обитающие в непроглядной тьме. Точно, в таком месте нормальные существа не заведутся, обязательно будут порождениями тьмы.

— А что сказать? — Глеб успокоился моим обещанием остаться с ним.

— Скажи, как есть.

— Ладно. — Глеб шумно набрал воздуха в легкие. — Это я, Глеб!

Его фраза звучала, будто он отбился от группы людей, которые его искали.

— Иди к нам, Глеб!

— Зачем это мне к ним идти? — Спросил он испуганным голоском.

— Вот и спроси зачем? — Посоветовал я.

— Зачем?!

— Затем, что нам нихрена не видно куда идти!

— И мне не видно! А вы кто такие?

— Я — пьяница, а мой товарищ, походу, дебил. Нам обещали стать нормальными, после небольшого испытания. Подписался, пока пьяный был, теперь думаю, белую горячку поймал. Вы реальные? Не черти какие?

— Мы не черти! — Успокоил его Глеб.

— Ты не один, что ли?

Я пнул в сторону Глеба и попал по мягкому месту. Впрочем, куда бы я не попал, оно все равно было бы мягким.

— Один, но с манией величия! — Нашелся он.

— Тоже решил стать нормальным?

— Да, решил.

— Иди к нам, вместе будем думать, как выбираться из этой клоаки.

— Что мне им сказать? — спросил шепотом Глеб. — Я не хочу к ним. Они мне уже неприятны.

— Ничего больше не говори. Давай помолчим, посмотрим, что они предпримут.

— Хтонические твари. — Произнес в своей манере Борис.

— Кто это? — Спросил я, не имея представления о предмете, озвученном всезнающим очкариком.

— Сверхъестественные существа, обитающие под землей. Порождения зла.

— Бориска, хватит пугать. — Запричитал Глеб.

— Тише! — Шикнул я на них. Мне послышались шаги.

Мои товарищи замолкли. Во тьме воцарилась такая тишина, что стал слышен свист гуляющих сквозняков. Кажется, наши новые знакомые сами решили подойти к нам. Вначале, я слышал стук подошв о камень, потом стали долетать обрывки фраз. Голос человека, признавшегося в своих алкоголических привычках, я признал. Говорил в основном он, но изредка слышался странный голос, присущий людям с серьезными проблемами дикции.

Мы стояли молча и слушали, как люди приближаются. Даже шептаться между собой мы не стали, боясь, что нас услышат.

— Глеб, подай голос. — Попросил мужчина.

— Раз-раз! — Произнес толстяк.

— Ага, мы уже рядом. — Он будто споткнулся. — Твою мать, беспросветный мрак, как в мой душе.

Он пыхтел и вздыхал, как астматик. Часто ругался матом на препятствия. Мне совсем не хотелось, даже будь он человеком, а не хтоническим ужасом, иметь его в своей компании.

— Постой, Васисуалий, отлить надо, пометить территорию, чтобы знали, что здесь на перевоспитании был Санек.

Вжикнула ширинка, затем раздалось журчание и довольный вздох опорожняющегося.

— Так-то лучше.

Вдруг, стены пещеры наполнились громким стуком, будто в них долбился гигантский электрический дятел. Стук приближался.

— Глеб, это ты стучишь! — Перекрикивая шум, спросил алкаш.

Глеб промолчал, и поступил правильно. Что-то мне подсказывало, что шум этот по чью-то душу.

— Не молчи, скотина, это ты долбишь? — Выкрикнул напуганный Санек.

Шум достиг апогея. Спустя мгновение, он прекратился, вместе с шумом падающих на пол камней. В пещере появился еще кто-то. По его могучему дыханию я предположил, что существо крупнее нас. От его движений по пещере разбегались порывы ветра. Он ходил, как поршень внутри цилиндра.

Мне буквально парализовало от страха. Я потерял способность двигаться и даже соображать. Только мои органы чувств пассивно улавливали приближение страшного существа. Мне в лицо раздалось дыхание. Меня часто обнюхали. Затем обнюхали моих товарищей. Мысленно, я попрощался с матерью, пожалев ее, что так получилось