Шрифт:
Закладка:
– Гав-гав! Гулять-гулять-гулять!
Лиственница замерла, она была уверена, что все пропало. Саша хоть и знал, что им переживать не из-за чего, тоже похолодел. Голоса полицейских на кухне смолкли, словно там тоже растерялись и теперь решали, как им поступить.
А потом голос Грибкова с преувеличенной бодростью произнес:
– Все в порядке, не обращайте внимания. Это хозяйская собака, такой громкий пес, вечно на всех, кто по лестнице идет, гавкает.
Его друзья подхватили игру:
– Да, мы уж наслушались, пока тут в засаде сидели.
– Давайте думать, как с девчонкой поступим? Может, ногти ей вырвем?
– Или волосы?
– Еще зубы можно вырвать.
– Нет, зубы – это муторно. И крови много.
Лиственница стояла ни жива ни мертва.
– Пошли! – шепнул Саша своей новой знакомой.
Лиственница кивнула и направилась к дверям. Но тут Барон, который окончательно убедился, что они идут гулять, залаял опять. Да еще так громко!
Саша дернул дверь и крикнул:
– Бежим!
И они втроем побежали. Впереди всех несся Барон, оглашая подъезд оглушающим лаем, который, как обычно, громким эхом отлетал от стен и еще многократно усиливался, возвращаясь назад. Потом скакала Лиственница, и последним замыкал Саша. Он-то успел увидеть, как Грибков со своими коллегами столпились на лестнице и ошеломленно смотрели им вслед. Никто и никогда не уходил незаметно с таким шумом.
Грибков сделал вид, что прицеливается и стреляет в них. Если бы бегство было настоящим, то ни у кого из них не было бы ни малейшего шанса.
Вылетев на улицу, Барон понесся в одну сторону, а Лиственница и Саша в другую. Потом Барон сообразил, что хозяин куда-то делся, запаниковал, начал носиться кругами, а увидев Сашу, устремился к нему на такой скорости, что оба его длинных уха буквально распластались у него на спине. Барон чудом проскочил под колесами проезжающей мимо дома машины, водитель которой возмущенно загудел нарушителю правил движения. Барон перепугался и увеличил скорость, выскочив на тротуар. Тут он ударился о ноги проходящего высокого гражданина, который, покачнувшись, случайно уронил старушку, которая брела мимо вместе со своей тележкой.
Мгновение, и тихий до того мгновения двор огласился громкими криками, гудением и проклятиями. А пораженный произведенным им самим разрушительным эффектом пес вскочил на руки к Саше.
– А ты умеешь быть незаметным, – сердито сказала ему Лиственница.
– Где твои братья? Ты говорила, они тебя ждут.
– Никто меня не ждет! Это я одна, вопреки приказу дяди, захотела денег подзаработать.
– А машина твоя где?
– На такси приехала.
– Тогда поехали на моей машине.
– Хорошо. Пока они там очухаются, мы можем ею пользоваться. Потом-то они пробьют ее по базам данных и нас с тобой перехватят. Но минут десять у нас есть, я так думаю.
Когда они уже были в машине, Саша спросил:
– Куда едем? К твоему дяде?
Это была ошибка. Лиственница моментально насторожилась.
– Откуда ты знаешь про дядю?
– Я же был в квартире. Все слышал.
– Нет, к дяде мы не поедем. По крайней мере, на твоей колымаге точно не поедем.
Саша немного обиделся, что его почти новенькую «Киа» назвали колымагой, но возражать не стал.
– Куда едем?
– Я покажу! А сейчас просто гони отсюда, и подальше!
Саша не стал возражать. И они поехали. Но если Саша рассчитывал, что ему за время пути удастся разговорить Лиственницу, то он сильно ошибался. Девушка была вся напряжена. И своего страха не пыталась скрывать.
– Да, я боюсь! – сказала она. – Потому что дядя меня предупреждал, что ОНИ могут сделать с обычным человеком. А я его не послушалась. И вот теперь влипла в беду. Слушай, а у тебя телефон с собой?
Саша уже хотел сказать, что есть, но его насторожил взгляд спутницы.
– Дома остался.
– Это хорошо, – кивнула Лиственница.
– А то что? Заставила бы меня от него избавиться?
Но Лиственница его шутливый тон не поддержала и ответила очень серьезно:
– В первую очередь нужно избавляться от всех приборов, с помощью которых нас могут выследить. Вот часы у тебя обычные, механические, это тоже хорошо. Что-нибудь еще?
– Регистрационные номера на машине. От них надо избавиться.
Саша не скрывал своей иронии, но Лиственница все воспринимала всерьез.
– Насчет этого не волнуйся. Заедем в какой-нибудь двор, там и решим дело.
Но каким-нибудь двором не ограничилось. Они миновали несколько дворов и подворотен, прежде чем Лиственница кивнула с удовлетворением.
– Порядок. Тут камер нет. Сейчас поменяем знаки и поедем уже на другой машине.
– А если нас остановят?
– Если нас остановят, то нам в любом случае кранты. Уверена, что нас обоих уже ищут. Еще хорошо, что машина у тебя неприметная. На таких каждый второй ездит. У тебя черная ручка есть? Или фломастер?
– Есть маркер.
– Годится!
С помощью маркера Лиственница из нуля сделала восьмерку, из шестерки восьмерку, букву «Г» превратила в «П» и после этого вздохнула с удовлетворением.
– Теперь для поисковой системы мы уже неузнаваемы. Остается лишь человеческий фактор, но его мы с тобой как-нибудь обойдем.
– Как?
Лиственница ненадолго задумалась, а потом выдала:
– Для начала пристегнемся ремнями безопасности, пусть видят, какие мы законопослушные. Поедем мы на разрешенной скорости плюс десять километров сверху.
– Почему именно десять?
– Можно пятнадцать, но не больше. Меня дядя научил, что слишком медленно ехать – это всегда выглядит подозрительно, а слишком быстро, тут могут остановить просто за превышение скоростного режима.
– Молодец у тебя дядя. А чем он занимается?
Но напрасно Саша надеялся, что хотя бы сейчас Лиственница станет разговорчивей. В ответ ему все тем же строгим голосом посоветовали лучше следить за дорогой, и на этом их разговор оборвался. Саша вел машину, Лиственница, сжавшись в комок, сидела рядом. Один лишь Барон наслаждался поездкой.
– Направо! Налево! На следующем светофоре свернешь.
Так они выехали за город. Когда они миновали пост, Лиственница выдохнула так громко, что даже Барон проснулся и поднял голову, насторожив уши.
Лиственница была счастлива.
– Мы вырвались! Вырвались из города! Понимаешь, что это значит? Теперь они нас не достанут!
– Куда теперь ехать?
– Прямо!
– И как далеко? Просто у меня бензин на исходе. А заправляться по карте
