– Как рука? – это был Максим. Значит, рядом никого не было. Он сел рядом.

– В порядке, – коротко отрезала я. – Ты же ничего не собираешься рассказывать здесь?

– Всему свое время, – ответил он. – Если хочешь, можем поговорить завтра. Но и этого уже много. Ты и так много знаешь, – постоянная перемена в его настроение настораживала меня, но когда где–то рядом начали раздаваться голоса, я поняла, почему оно так быстро меняется. Это была уже, наверное, привычка, которую Дежурный выработал за некоторое время. Он должен был не привлекать к себе внимания, оставаться в стороне и казаться суровым и неразговорчивым, недружелюбным и грозным. Он постоянно носил маску. Я хотела вновь снять ее, но это произойдет только завтра. А пока он снова ушел от меня в сторону реки.

Варя еще спала, а мне становилось как–то скучно. Но оставлять ее тут одну я не собиралась. Забравшись на дерево, я смотрела на всех свысока. Они смотрели на меня как на ненормальную. И все же мне тут, наверху, было намного лучше, чем на земле. По небу плыли облака, солнце приятно грело голову. Иногда так хочется стать птицей, чтобы видеть и чувствовать это небо. Чувствовать, как ветер нежно касается тебя, как солнце греет душу и тело. Да и вообще стать кем–нибудь, кто будет испытывать все это постоянно. Но мне просто было достаточно стать свободной. От всего и от всех. Навсегда.

Я снова стала наблюдать за жителями лагеря. Вика сидела с Димой на бревне и о чем–то с ним мило беседовала. Аня наводила на меня какой–то страх, и я не о ее страшной красоте. Она сидела на земле и бросала маленький ножичек в дерево, вставала, вытаскивала его и бросала снова. Леша лежал на траве и, кажется, спал. Максима не было видно. Игорь, наверное, сидел в палатке и что–то обдумывал. Если были слышны выстрелы, то эта была кучка других ребят, которая охотилась или учились этому. Мне казалось, что при чрезвычайной ситуации я смогу выстрелить и попасть в цель, но все–таки стоит попробовать пострелять. Может через несколько дней мне разрешат поучиться у Даши. Но судя по тому, как она косится на меня, она и сама не согласится на это. Я заметила, что Дима с Викой махали мне снизу. Я спустилась и пошла к ним. Было до сих пор странно, что отношения между мной и Димой начинали налаживаться. Недавно он грозился убить меня, это все–таки стоит пока брать во внимание. Я села рядом с ними, улыбнувшись им слегка, я опустила взгляд вниз.

– Вообще Игорь запретил нам что–либо говорить вам с Варей, – начала Вика, – но я все–таки скажу…

– Через три дня выдвигаемся, – закончил за нее Дима. Она слегка толкнула его, от чего он только посмеялся.

– И куда же? – спросила я.

– На другую сторону реки, – ответили они хором. Я ничего не ответила, потому что у меня была масса вопросов, но я решила, что лучше спрошу все завтра утром у Дежурного.

12

Я снова осталась одна. Варя до сих пор спала. Несмотря на то, что день шел к концу, я не стала ее будить. Никого почти не осталось, так как все пошли к реке. Было ли это связано с тем, что скоро все будут через нее переправляться, или с тем, что они просто решили искупаться, мне нельзя было идти с ними. И все же, несмотря на все опасения, я пошла туда, куда было запрещено ходить. Уверенная в том, что с Варей будет все в порядке, я уже двинулась к реке, ее журчание становилось все более слышно. Боясь того, что меня могут заметить, я шла в тени деревьев. Несколько ребят уже пробежали мимо. Я уже стала видеть реку, но, заметив большое количество народа, я пошла вдоль берега подальше от них. Я нашла идеальное место, где меня никто не мог увидеть. Здесь было так тихо, что я смело двинулась к воде, но тут же пожалела об этом.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Дежурный поймал меня за руку. Неужели он думал, что у меня еще хватит сил бежать от него. Да даже если бы и могла, все равно не убежала бы. Но почему?

– Вообще–то ты мне делаешь больно! – громко шептала я, чтобы меня никто не услышал. Я посмотрела на больную руку. Кровь начала снова выступать. – Отпусти.

– Кто тебе так перевязал рану? – только и спросил Максим. – И она совсем не промыта, наверное.

– Отпусти, – процедила я сквозь зубы. Он снял с моей руки повязку.

– Мда–а, – протянул он. – Хочешь, чтобы было заражение крови?

– Да отпусти же ты мою руку! Я сама, наверное, разберусь, что мне делать с рукой.

– Попроси, чтобы перевязали…

– Да мне больно, черт тебя побери! – уже крикнула я. Но Максим тут же второй рукой заткнул мне рот. Это мне не понравилось, и я влепила ему здоровой рукой пощечину. Его лицо вытянулось. А потом он нахмурился.

– Эй…

– Что? – с дерзостью произнесла я.

– Это уже второй раз за день! – возмутился он. – Так дело дальше не пойдет.

– Ты порядком достал меня за этот день! – прошипела я. – А теперь отцепись от меня.

– Без доверия ты здесь подохнешь…

– О чем это ты? – удивилась я, чувствуя, как рана начинает ныть.

– Я лишь хочу помочь, а ты совсем не понимаешь этого. Ты опасаешься меня…

– Хочешь поговорить об этом? – спросила я, корчась от боли. Он кивнул головой. – Давай– ка присядем, а? – он наконец–то отпустил мою руку, и мы уселись на каменистый берег реки. Здесь был свежий речной воздух. Дул теплый ветерок. Мне это нравилось, и я закрыла глаза. Хорошо, что никто не знал, что я здесь. Я бы и дальше так сидела, если бы рана не дала о себе знать. – Верни мне ту тряпку. Быстро.

– Ты, что, серьезно? – он достал из своей сумки какой–то бинт, но перед этим начерпал в свою кружку воды. Он взял мою руку, но я тут же отдернула ее. – Чего ты этим хочешь добиться? Осложнений в этой ране? – он снова взял мою руку. Он начал промывать огромную рану. Я начала убирать руку, но он крепко ее держал. – Сиди спокойно, а! Ты же себе хуже делаешь.

Я замолчала и стала наблюдать за тем, что делал Максим. На время он отлучился, чтобы сорвать какую–то траву. Потом он ее разжевал и приложил к моей ране, я поморщилась. Забинтовав мне руку, он