Шрифт:
Закладка:
— Это получается три тысячи четыреста сорок легких полковых пушек и пятьсот двадцать конных. И это только для постоянной армии мирного времени? — быстро посчитал в уме Ванновский.
— Вот именно, Петр Семенович! А еще резерв на всякие поломки, прочие непредвиденные обстоятельства.
— Понимаю, Государь. А еще запчасти, ремонтные мастерские, боеприпасы, в конце-концов! И еще мобилизационный резерв!
— Да, из расчета на четыре миллиона резервистов, которых еще надо подготовить! Как и двадцать тысяч офицеров, почти сто тысяч унтер-офицеров, их всех надо иметь в запасе! Я не говорю про боеприпасы, которые война пожирает как Молох! Далее, считаем 120 дивизий — в каждой по дивизиону из двенадцати дивизионных пушек и легких гаубиц. 1440 тех и других. Конным сорока дивизиям по 240 дивизионных и гаубиц, надо только их сделать максимально облегченными. Пока корпусную не прикидывал потребности, но минимум около шестиста орудий в шесть и восемь дюймов. Думаю, примерно так, господа…
— По бедности нашей… — Вздохнул Милютин…
До Кремля мы доехали молча.
Глава одиннадцатая
На суше и на море
Будущее народов и участь их решаются на океане, и потому военно-морская идея с вытекающей из неё обдуманной программой постройки однотипных боевых эскадр приобретает высшее мировое значение.
Санкт-Петербург. Адмиралтейство.
28 апреля 1884 года.
ЕИВ Михаил Николаевич
— Я всех их нахер разгоню! Блядство! Йо….ые придурки!
Эти последние три фразы стали финалом того очень большого петровского загиба, коим я попотчевал погоны под шпицем. Реально задолбали! Сколько было совещаний и решений принято! А они по-прежнему тянут одеяло каждый на себя и морочат голову своими бреднями, требуя внести изменения в судостроительную программу. Призрак крейсерской войны не дает им покоя! Противу британки, у которых броненосцев больше чем у любого государства крейсеров будет. Объяснять им, что на этом этапе именно удары подводного флота будут прерывать морское судоходство, не буду. Это что метать бисер перед свиньями! Да и секретность… Значит, надо морской штаб переводить в Москву. Этих родственных душ покойного, но так и не ставшего генерал-адмиралом Алексея Александровича (о семи пудах высочайшего мяса) гнать со службы к чертовой матери! После первой части совещания я все-таки не выдержал и удалился в комнату отдыха, где дал волю чувствам. Выматерившись (кажется, адъютант заглянул ко мне и тут же выскочил, дабы не попасть под горячее), я почувствовал себя немного лучше. Звякнул колокольчиком, что за древность! Попросил кофе и коньяка. Смешал оба компонента в одинаковой пропорции в вместительной чашке. После первых пяти глотков полегчало.
Вот, понимаю я Петра Великого, который топорами головы рубил! Только не тем рубил, что надо было. Мздоимцам надо было… Хотя, тогда бы вообще без кадров остался бы. Интересно, как с ними брат Костя справлялся? Неужто позволял запускать рыло в государственную кормушку? Тогда неудивительно, что флот высасывает из государства почти все деньги. Вспоминаю события Русско-Японской войны, которой у нас тут не было, и очень надеюсь, что не будет. Во всяком случае, их партию мира с Россией мы стараемся поддерживать, и не только деньгами. Но ведь все равно там скоро вспыхнет! И мы совершенно не готовы к тому, чтобы противостоять кому-нибудь на море и в океане. Боевые корабли кто только нам не строил: британцы, французы, американцы. Свои оказывались куда хуже по качеству, даже в одной серии отличались друг от друга, шло строительство непозволительно долго, слишком многое зависело от поставщиков, от брони до радиостанций. Попов-то хорош! Мы в этом варианте истории смогли свой приоритет обозначить и закрепить. Но, сделав единичные образцы он не стал заниматься производством, разработкой технологии, доведением до ума самой станции, у него научный свербеж в одном месте, б…дь, как тяжело работать с местными гениями! Штучный товар с такими мухами!
Сегодняшний срач случился из-за принятия новой кораблестроительной программы 1884 года. До этого урезанная программа 1881–1882 года была выполнена, хотя и с огромным трудом. Я до сих вспоминаю спуск на воду крейсера «Дмитрий Донской». Сначала пришлось выдержать сумасшедший крик «как это возможно, чтобы на корабле не было парусного вооружения?», стерпел. В итоге, я помню, что модернизация этого крейсера включала и лишение его парусных причандалов, что дало ему полтора-два узла скорости в плюс. Так что паруса сразу в минус, а мачта для флажных сигналов может быть небольшой, главное, не накосячить с радиостанциями. В общем, в день спуска «Дмитрия Донского» со стапеля были обнаружены заряды динамита, расположенные по левому борту корабля в его трюмах. Хитро была сделана система активации этой системы — она должна была прийти в действие с момента, когда корабль покинет стапель. Потом серия небольших взрывов, пробоины, в которые хлынет вода и крейсер должен был завалиться и затонуть. Это отметились социалисты-революционеры. Один из них работал на верфи в качестве мастера, вот он и смог все «устроить». И только бдительность жандармов и строгое выполнение протоколов безопасности помогло избежать трагедии и позора.
Были построены четыре крейсера такого типа. На их вооружении было четыре восьмидюймовые пушки Бринка в 35 калибров в двух двухорудийных башенных установках и восемь барбетных шестидюймовок аналогичного калибра, плюс по четыре 2,5 дюймовых пушки Барановского для десанта. Корабль имел броневой пояс до 152 мм и бронепалубу. Главной особенностью было использование компаунд-машины тройного расширения пара, каждая по 7000 л.с., в итоге это дало скорость крейсера в 19,5 узлов. Были спущены на воду и два броненосца береговой обороны — тихоходные, с мощной броней и достаточно серьезным вооружением. По шесть двенадцатидюймовых орудий в 35 калибров (совместная разработка Бринка с концерном Круппа) в башенных установках, и двенадцать шестидюймовок в башнях и барбетах.
За это время Крамп построил верфи в Романове-на-Мурмане, Владивостоке и Николаеве-на-Амуре. Эти верфи пока что начали лепить небольшие корабли пограничной охраны, канонерские лодки,
