* * *

Я работала медсестрой в абортном отделении гинекологии.

Сыну было лет 5. Часто приходилось брать с собой.

Его как-то спрашивают в детском саду:

– А твоя мама кем работает?

– Мама укольный врач.

– И что она делает?

– Детям бошки отрывает!

Больше я его на работу не брала.

* * *

Когда только начал работу в приемнике. Ложились мы по очереди спать, и вот я привык так, что спишь вполглаза, услышал скрип тормозов буханки скоряка, вскакиваешь с кушетки, надеваешь рубаху и встречать, двери открывать. Тут я проработал в таком режиме полгода и привык.

Как-то сплю я дома, как всегда вполглаза, а на вешалке у двери чистый и глаженый комплект формы висит. И вот услышал я скрип тормозов скоряка часа в три ночи, вскакиваю на автомате! Одеваю рубашку и иду мимо маминой комнаты. Мама меня спрашивает, мол, сына, куда пошел, а я в ответ типа мама, спи, скорая приехала, встречать надо. И иду себе дальше к входной двери, открываю, а в голове мысли: «Скорая, мама, работа, дом, коридор не больничный, дверь домашняя, рубаха рабочая».

Тут идет родная «Скорая» мимо моей двери, а город небольшой и все медики друг друга знают, и видят они меня в трусах и рабочей рубахе, стоящего в подъезде в тапках со словами: «Что привезли на этот раз?»

Конечно, я очнулся через 5 минут и понял, что заработался, но почти все свои меня еще месяц подкалывали.

* * *

Оперировали наркомана-зэка лет 50 с аппендицитом. Да только после операции у него температура все держалась, задержался в отделении.

Поначалу медсестры его боялись – хмурый, весь в наколках зоновских. А выписывали – чуть ли не обнимались на прощанье. И больных катать помогал, и за девочек заступался, если кто из больных наезжать начинал… и судно соседу по палате подкладывал и выносил.

А вот чаще, казалось бы на первый взгляд, социально полноценные люди ведут себя, как животное быдло. Так что меньше стереотипов, господа.

* * *

В 1999 году в патологии новорожденных мне выпало ухаживать за отказным ребенком с врожденным сифилисом. Выглядел он так, что Стивен Кинг удавился бы от зависти, а восставшие из ада нервно курят в сторонке. Красная с перетяжками кожа, лоскутами свисающая, постоянно шелушащаяся и облезающая, провалившийся нос, деформированный рот, череп, он постоянно кричал, так как каждое движение – это боль. Я каждый день приходил и делал то, что назначали старшие коллеги, вел его и еще несколько пациентов, большая часть времени – это естественно уход и не сложные манипуляции, обработка кожи, перестилка и т. д. и т. п. И так каждый день, каждое утро, скоро это стало рутиной. Но постепенно стало очевидным, что ребенок начал выздоравливать и восстанавливаться, поначалу это было не заметно. Но спустя месяц разница была поразительная, он почти не отличался от других детей, да, более бледный, меньше, но тем не менее кто его видел изначально, сказали, что не выживет. А спустя месяц-полтора он почти догнал сверстников. Тогда для себя я сделал вывод – делай, что должен, будет то, что будет. Может, не все от нас зависит, но, если каждый свою часть будет делать хорошо, то может что-то изменится.

* * *

У нас станция скорой так расположена, что амбулаторно приходит много пациентов с травмами, температурами и т.д. Не всегда, короче, вызывают. Человек 15 за день и около 8–10 за ночь. Так вот, новый главный врач, по специальности стоматолог, заставил вынести все лежаки и кушетки и вывезти их. Мол, вы 100% ночные получаете и нечего спать. Попытались взбунтоваться, так нам сразу образец заявления на увольнение. В итоге мы сделали так: разложили в коридоре перед диспетчерской 20 носилок и легли на них, закрывшись с головой простынями. Только ноги торчат в синих штанах со светоотражающими полосками. Приходит пациентка с давлением, свет приглушен, а в коридоре мы тихо лежим штабелями. Ох, как же она заверещала:

– Караул! Трупы! Убили! Всех докторов убили!!!

* * *

Ситуация произошла в Санкт-Петербурге 30 апреля 2015 года.

Участковый педиатр, женщина 60 лет. Утром, на общеполиклинической конференции была отмечена как ценный специалист, опытный грамотный врач. Прием прошел как обычно. Далее куча бумажной писанины – последний день месяца, день перед выходными. Она совмещала 1,5 участка: свой и молодого врача, которая ушла в отпуск. Зная, что пойдет на участок не сразу, позвонила некоторым мамам, спросила, могут ли подождать, сказали могут.

Когда она пришла на очередной вызов (не на своем участке) к девочке 1 год 2 месяца. Повод «температура». Мама с порога:

– А где наша врач?

Доктор:

– Ее пока нет, я замещаю.

Доктор заходит в квартиру и, чтобы не копаться в чужих замках, не закрывает дверь, ожидая, что мама закроет. На что мама говорит:

– Вы дверь не закрыли!

В квартире жуткий бардак, хотя семья не асоциальная, горы хлама, каких-то старых вещей. Мама просит надеть тапочки. Доктор вежливо отказывается, просит бахилы. Бахил у мамы нет. Решили ребенка посмотреть в коридоре, потому что в комнате ковры. Доктор спросила, где помыть руки. Мама сказала – на кухне. Доктор идет на кухню, и в ее сторону на кухне кидается большая собака, еще там было несколько кошек. В панике доктор схватила нож из раковины, полностью забитой грязной посудой, и кинула в сторону собаки в качестве самозащиты. Из кухни врач убежала в коридор, закрыв за дверью на кухне собаку и так и не помыв руки. Мама предложила:

– Только посмотрите горло, у нее, наверно, зубы лезут.

Мама не зафиксировала ребенка для осмотра. Как обычно смотрят горло – ребенок у мамы на руках. Доктор попыталась как могла посмотреть. Девочка испугалась и в слезы. На крик прибежала бабушка, и они вместе с мамой стали кричать:

– Вы вообще не врач! Замки вам наши не нравятся! Неадекватная, ножами кидается! Вы не помыли руки! Вы сделали больно ребенку! Докажите, что вы врач! Покажите ваши документы! Мы вас не выпустим из квартиры! Вы аферистка!

Закрыли доктора в комнате и забрали у нее мобильный телефон. Доктор выхватила свой мобильный телефон у бабушки ребенка и позвонила заведующей, сказав, что ее удерживают на квартире силой. Заведующая через регистратуру узнала домашний телефон этой квартиры и позвонила маме ребенка. После долгих разговоров с мамой они