— Кто на этот раз? — громко выкрикнул Кертайс, обращаясь к главному охотнику и быстро проникая на ирбисе в пустующие тоннели.

— Хуалс, — вкрадчиво отозвался Охарз, не думая отставать от сына патриарха. — Разведчики доложили, что его пробудили несколько стай анказов. Он спал глубоко под снегом в паре-тройке миль от западного выхода! Сейчас с ним сражаются мои ребята и медленно отступают назад.

— Хуалс — это плохие новости. Очень плохие! А в тех местах сплошь лёд! — ругнулся невольно Кертайс, увеличивая скорость. — Тоннели уже завалили?

— С самого начала, но всё тщетно, он следом обвалил ледник и теперь упорно пробирается дальше. Эта тварь умна. Надолго её не остановить. Видимо, почуяла наш посёлок, — холодно отчеканил альв. — Всех эвакуировали?

— Почти, — мгновенно кивнул молодой парень. — Всем занимается Калира. Отец и Рострик сейчас возводят защитные чары над цитаделью, и как закончат, то оба выступят нам на помощь.

— Твой отец не по боевой части, — скривился тотчас Охарз. — Но возможно сможет её отогнать, либо отвлечь.

Уже секунду спустя все разговоры мгновенно прекратились, потому как оба мужчины оказались у резкого ледяного обрыва, а совсем рядом у самого подножия метрах в двадцати внизу у обвалившегося ледника гремела схватка. Около четырёх десятков альвов пытались остановить и предотвратить продвижение дальше огромного белоснежного паука. Но биться приходилось на дистанции, к тому же несколько мёртвых и растерзанных тел местных защитников уже валялись неподалёку, а монстр, словно и не замечал нападок остальных и летящей в его сторону магии. Монструозный паук, пробивая куски льда, монотонно продолжал продвигаться вперед.

— Такими темпами он уже через час будет в селении, — вынес свой вердикт Охарз. — Наша магия не пробивает его панцирь.

— Вижу, но тем дорог для нас этот час! — твердо произнес парень, а после скомандовал. — За мной! Постараемся отвлечь его. Я буду наживкой. Действуем также, как и с остальными тварями.

* * *

— Ну же, твою мать!.. Давай!

Но как бы сильно я ни проклинал всё на свете и не бахвалился, тело всё также ощущалось несравнимо иначе и на все приказы отзывалось с некой заторможенностью, словно раздумывало над приказами своего же хозяина. Поэтому мне приходилось просто лежать распластавшимся на полу, подобно сонной мухе, пялиться от бессилия в потолок и внимательно прислушиваться ко всему происходящему. И услышанное мне не нравилось всё больше и больше. Ведь прямо сейчас в цитадели происходило нечто странное. К тому же отголоски различной паники и тревоги, а также нездоровое оживление навевали на весьма скверные обстоятельства.

Бездна говорила об этом? Или об ином? Что-то случилось? Разговор хоть и выдался до безобразия коротким, но даже так я смог почерпнуть из него некие интересные моменты. И от этого возникают лишь очередные вопросы без каких-либо ответов.

Само собой встреча с матерью порадовала, но кто-то бесцеремонно нас прервал.

— Что ж, хорошо, раз я не в силах сейчас ничем помочь, то поглядим, чего я наворотил с вместилищем.

Не хотелось этого признавать, но присутствовал некий мандраж и слабая нервозность, а такие состояния приводят к весьма плачевным событиям. В нынешнем положении трудно будет оценить свои физические возможности, но вот внутренние. С ними дело обстояло иначе. Хотя взглянуть стоит.

— Давай поглядим, чего я смог учудить с собственным организмом, — тихо и в очередной раз пробормотал я себе под нос, и протяжно выдохнув, вновь прикрыл веки.

За долю секунды я оказался в глубинах собственного сознания и то, что я смог увидеть в некой степени удивило и насторожило.

Вместилища, каким я знал его всегда, более не было, сейчас всё во внутреннем мире, исключая воинский и магический резерв, находилось в эфемерном и призрачном состоянии.

Тихий треск в груди, что походил на звук горящего дерева, сейчас попросту отсутствовал, более не было искорёженного вместилища. Оно исчезло. Не могу с уверенностью сейчас сказать, но похоже, извечной и ноющей боли в груди к которой я уже привык, тоже не проступало. Вот только сосредоточие силы реанорца не сформировалось до конца. Очаг и купель были всё также в подвешенном состоянии, и лишь начали принимать едва уловимые и правильные очертания.

Потоки различных стихий тоже отсутствовали, хотя это было в порядке вещей, силе стекаться попросту некуда. Но ко всему прочему мрачные тона внутреннего мира стали принимать кроваво-красные оттенки моей алой молнии и силы духа. Надеюсь, это повлияло на мой потенциал и мои силы. Потому как бесхребетная слабость меня когда-нибудь доконает.

И сейчас было вовсе непонятно, к добру эти изменения или нет, ведь такое я делал впервые на свой страх и риск. Но могу сказать, что ничего плохого я не питал к воздвигнутому, а это значит, что у меня всё же что-то, да получилось. Правда, теперь в течение полугода будет происходить процесс становления, развития и принятия. По внутренним ощущениям тело еще должно выдержать пару-тройку закалок, больше же только навредит. И на всё про всё у меня будет где-то месяц, дальше только всё испорчу. За это время необходимо успеть добавить к уже построенному гипофиз и корень смерти и тогда можно будет спокойно ожидать половинчатое формирования рунного тела, и заниматься многими другими делами. Например: найти различную падаль, покушавшуюся на меня и мою будущую жену, а также оценить максимальный потенциал после всего сотворённого.

— Что ж, вышло вполне неплохо, — ухмыльнулся довольно я, разлепляя глаза и выныривая из внутреннего мира. — Могло быть гораздо хуже. Теперь у меня есть пару недель, чтобы выбраться из этой сраной стигмы и рвануть в пятно к Тулаевым, а посему… — прохрипел я, и с невероятным усилием над собой, медленно смог переменить позу своего ватного тела в положение сидя, спиной опёршись на ванну. — Валяться нет времени.

Потому как паника за пределами моего уединения начала понемногу набирать обороты, а значит, за бортом дело дрянь. Неужели, что-то серьезное?

— Трепещи Ракуима! Как дети малые!.. Ни на минуту оставить нельзя. Бездна мне свидетель.

Надеюсь, Трубецкая не наделает глупостей в моё отсутствие, и не будет совать голову в пасть дракона.

Стоп! А если кто-то пострадает из альвов и тем самым сократиться поголовье будущих вассалов для моего рода? Это плохо…

Сучья кровь! Когда я успел стать таким сентименталистом?