Шрифт:
Закладка:
Так вот откуда дикие букеты, которые я годами созерцал в родительском доме!
Они всегда казались мне просто бесформенными пятнами, где цвета смешаны как попало: только повзрослев, я понял, что Ван Гог вдохновлялся работами Адольфа Монтичелли — предшественника импрессионистов. Этот художник, подобно волшебнику, соединял цвета на своих холстах в единую, густую, выстраданную субстанцию.
Дядю Винсента можно обвинять в буйстве, эгоизме, можно осуждать его за отвратительный характер, но в чем ему нельзя отказать — так это в упорстве. В любой, даже самой сложной ситуации он всегда находит выход и продолжает уверенно двигаться к своей мечте.
Я спрашивал у мамы, почему дядя испытывал нужду в деньгах в Париже — ведь он жил вместе с Тео. Мать, которая имела обыкновение приукрашивать рассказ, сглаживая самые неприятные и острые ситуации, не смогла скрыть, что отношения между братьями в последние недели пребывания Винсента в столице были крайне напряженными.
Кризис и бегство
Финансовые неудачи, которые сопровождают Ван Гога из месяца в месяц, не делают его жизнь легче: он и так с трудом переносит городскую суету, вереницу встреч и вихрь новостей — очень важно быть в курсе последних событий. Бурлящая столичная жизнь превращается в настоящее испытание для умственного и эмоционального состояния дяди. Город — место конкуренции, где каждый день нужно демонстрировать талант и доказывать другим свою ценность. Сравнивать себя с коллегами — прекрасный интеллектуальный опыт, однако для ранимой души он может обернуться настоящим кошмаром. Первоначальная эйфория от парижской жизни прошла, и Винсент впал в раздражительность. Его настроение с каждым днем ухудшается, своим поведением он делает жизнь Тео невыносимой.
Дядя не может смириться с тем, что его собственный брат продает импрессионистов, но не может пристроить ни одну из его картин.
Обстановка дома стала невыносимой, — пишет папа тете Вил в декабре 1887 г. — Люди боятся приходить ко мне, потому что Винсент только и делает, что ищет повод для ссоры. Кроме того, он настолько неряшлив, что дом наш превратился в свинарник. Я бы очень хотел, чтобы он поскорее съехал. Пару раз он сам намекал на эту возможность, но если я заговорю о переезде — у него возникнет лишний повод, чтобы остаться, хоть мое общество и не приносит ему радости […] Такое впечатление, что в нем живут два разных человека: один — мягкий и чувствительный художник; другой — безжалостный эгоист. Личности периодически сменяют друг друга, поэтому сейчас он рассуждает так, через несколько минут — совершенно иначе, каждый раз приводя за и против — против другого своего «я». Меня очень огорчает такой внутренний конфликт, потому что он очень осложняет ему жизнь, не говоря уже о жизни окружающих.
Безграничная доброта Тео, осознание того, что после смерти отца только он может позаботиться о непутевом брате, не позволяют выгнать его на улицу.
Винсент сам решает уехать, маскируя неудовлетворенность необходимостью нового творческого поиска.
Японская живопись великолепна, она много дала импрессионистам. Так почему бы нам не отправиться в Японию или в какое-нибудь место, которое может быть альтернативой, — например, на юг?
Ван Гога манит свет, с которым он наконец освоился. Светлые и яркие оттенки ворвались в его палитру, вытеснив мрачные, темные тона. Он понимает, что силу цвета можно черпать не только в собственном воображении — важно увидеть взрыв красок вживую. Париж дает мало возможностей, с его редкими солнечными днями и влажной туманностью.
Наметив новый путь, Ван Гог желает исследовать его по максимуму. Он с радостью окунается в яркие краски южной Франции.
Винсент уехал на юг. Он собирается сначала в Арль, а затем, скорее всего, в Марсель. Годы волнений и борьбы не закалили его характер: он чувствует непреодолимое желание побыть какое-то время в мягком климате […] Его глубокие познания и чистота восприятия мира поистине невероятны. Я убежден, что, если ему даровано еще несколько лет жизни, он станет знаменитым.
19 февраля 1888 г. Ван Гог отправляется на юг, выбирая в качестве цели город Арль, где ему суждено в очередной раз обжечься.
Арль. Японская мечта
Я приехал в Арль совершенно утомленный — должно быть, Винсент тоже испытывал нечто подобное. Столичная суета осталась позади, ты вдыхаешь свежий воздух, взгляд отдыхает. Кафе не переполнены, не нужно отходить в сторону, чтобы пропустить бегущих по тротуару людей, машины не сигналят каждые две секунды. Мой лимит терпения исчерпался всего за пару дней — можно себе представить, насколько сильно дядя нуждался в спокойствии после двух лет изнурительной парижской рутины. Устраивать выставки, встречаться с продавцами, спорить с художниками, уходить на километры от своего дома в поисках подходящего места для написания пейзажа — такая жизнь может выбить из колеи даже психически устойчивого человека, не говоря уже о чувствительном Винсенте.
Не только он осознает необходимость перемен, мой отец тоже воспринимает отъезд как спасение.
Модели больше не хотели позировать ему, а рисовать на улице было запрещено — последнее обстоятельство в сочетании с его вспыльчивым характером породило немало неприятных сцен и настолько расшатало его нервы, что с ним просто невозможно было находиться рядом.
Сегодня, глядя на эту ситуацию по прошествии стольких лет, я могу сказать, что мне понятны чувства обоих братьев. Париж подлил масла в огонь дядиных амбиций, разжег в нем жажду исследования, показал, что путь, намеченный в последние годы, — единственный верный для него.
Было бы неправильно упрекать Винсента в том, что он недостаточно дипломатичен с коллегами, что плохо контролирует свои реакции, так же как несправедливо осуждать его за желание получить одобрение любой ценой — даже рискуя выглядеть нелепо. Все его проявления, включая даже самые нелогичные поступки, являются частью индивидуального пути, который он сам избрал и в котором был последователен до конца, не сильно заботясь о потребностях тех, кто его окружает.
Он родился эгоцентричным.
Именно поэтому я также не склонен осуждать отца за его реакцию: кто угодно на его месте вздохнул бы с облегчением. К тому же на тот момент Винсент не подавал признаков сумасшествия или психического расстройства. Его странные слова и неожиданные реакции можно приписать скорее эксцентричности, оригинальности, типичной для художника — человека чувствительного и в чем-то гениального, каких в Париже было немало.
Однако есть одно обстоятельство, которое делает уникальным опыт Ван Гога: за желанием уехать скрывается вполне определенная цель. Он отправляется в Прованс не только в поисках спокойствия. Юг Франции для Винсента — венец его мечты, доказательство того, что место, которое он так долго себе воображал, действительно существует, в каких-то паре часов езды от Парижа.
