- Так, показывай свою девушку, - усмехнулся Андарисс, пока Алидисс закрывал окно.

- Она не моя. Она ректорская, - послышался глуховатый голос некроманта.

Что? С каких это пор? Я чего-то не знаю? Или он подумал, что мы с ректором встречаемся? Если мы встречаемся, то только в коридоре! И вместо цветов мне несут еще работу!

- Тебя и тут опередили? – спросил Андарисс, посмотрев на брата. Кажется, они говорили о чем-то своем. Словно продолжали старый разговор. – Когда ты научишься разбираться в женщинах?

- Кто бы говорил, - заметил Алидисс, снисходительно глядя на брата. – Я отлично разбираюсь в женщинах. Если что я – некромант.

- У тебя ковер хлюпает, - заметил Андарисс, чавкая в сторону кровати.

- Просто ты ему нравишься, - усмехнулся Алидисс, – Иди, смотри зайчика.

Темный принц бросил на меня короткий недовольный взгляд.

- Плыву, - послышался голос Андарисса, а он прочавкал дорогим ковром в мою сторону. Я хотела уползти, но меня прижала к перине огромная рука.

- Куда, поползла, гусеница. Лежать, - сурово произнесли мне. Из руки Андарисса потекло что-то теплое и светлое, освещая сумрачную комнату. – Лежи и не шевелись.

Алидисс выглядел куда болезненней брата, хотя ростом они были примерно одинаковые. Если брат напоминал раскачанного гладиатора, то Алидисс мог похвастаться тонкой талией и широкими плечами. Тонкая белая рука Алидисса казалась аристократичной по сравнению с широкой ручищей светлого брата.

- Что у тебя стряслось? – глуховато и спокойно спросил Алидисс, пряча руки в рукавах мантии и подходя к нам.

- Вирма, - брезгливо бросил Андарисс. Словно, выплюнул это слово.

- Та самая? С которой я столкнулся в дверях? – заинтересовался Алидисс, а по его губам поползла улыбка.

- Она сожрала твое яблоко, - заметил Андарисс. – Мы ее еле вытащили с того света.

Что? Какая вирма съела яблоко Алидисса и ее еле откачали? Во мне три килограмма его яблок! Все, прощай жестокий мир!

- Противоядие было на столике рядом. Маленький черный флакон, - ледяным голосом заметил Алидисс. – Рядом с яблоком.

- Я тебя убью, - выдохнул Андарисс. – Ты хоть подписывай! Откуда я знал, что в склянке?!

- Ты все равно не разбираешь мой почерк, - пожал плечами Алидисс. – Так что стряслось? Рассказывай, не стесняйся.

– В Академии появилась вирма с редким даром. В государстве, что выдал мне отец, твориться, Шезхар знает, что! Я не знаю, за что хвататься. Погас кристалл Академии. Отец еще не в курсе.

- Из хорошего только последняя новость, - согласился Алидисс, глядя на меня и на руку брата. – Что за камень? По твоему кислому лицу, я вижу, что он у тебя уже в печенках сидит. Так, что за печеночный камень? Жажду подробностей.

- Я выяснил одну вещь. Камней несколько. Они завязаны на жизни пятистихийника, - мрачно произнес Андарисс. – Жизнь пятистихийника способна…

- Даже не думай, - резко бросил Алидисс, подходя к вазе с оставшимися яблоками. Он присел на стол и взял одно из них, словно полюбовавшись им.

- А кто? Они гибнут! Королевство голодает. Ты не представляешь, чего я насмотрелся за три дня после коронации, - резко бросил Андарисс. – Ты этого не видел, брат! Истощенные дети, голодные бунты, неурожай. А ведь по хроникам это была самая плодородная земля во всей Ассилианской Империи.

- Значит, ты решил погеройствовать, - глухо заметил Алидисс, откинув голову и беря из чаши яблоко. – Знаешь, брат. Если бы у меня была такая ситуация, то я бы нашел кого-нибудь …

Глаза Алидисса расширились и загорелись желтым. На его губах появилась омерзительно чарующая улыбка чистого зла.

- Со схожим даром, - вкрадчивым голосом произнес он, поигрывая яблоком и поглядывая на светлого брата. Сейчас он напоминал змея искусителя, предлагающего вкусить запретный плод. – Такого же пятистихийника, без роду без племени. Того, кого не будут искать. Того, о ком некому будет спрашивать.

Темный принц любовался яблоком, словно вот-вот откусит от него кусочек.

- И пожертвовал бы им, - полушепотом закончил Алидисс, дыша на яблоко, а оно почернело и иссохло в его красивой руке. – А если, братик, тебе так хочется успокоить совесть, то объяви его героем.

Андарисс замер. Свет и тепло, которые сочились по моему телу, на мгновенье погасли. Алидисс смотрел на брата, слегка улыбаясь.

- Такой брат у меня один. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой, -послышался голос некроманта, а в темноте зловеще прошуршал черный балахон. – Думай. Думай, братик. Чужая жизнь ничего не стоит. О нем даже некому будет плакать.

- Ты хочешь сказать, что ты будешь плакать обо мне? – удивился Андарисс. Раньше казалось, что его очень много в комнате. И он очень шумный. Но сейчас он, словно свернулся.

Алидисс предпочёл промолчать и улыбнуться.

- Знаешь, если бы я тебя не знал, то я бы подумал, что это твой план с жертвоприношением, - осторожно заметил Андарисс. Он обернулся и внимательно посмотрел на брата. А потом почему-то перевел взгляд на меня.

- С чего ты взял? – улыбнулся Алидисс, глядя на брата честными глазами.

- Отец учил нас быть готовыми пожертвовать жизнями ради Империи, - твердо и с достоинством произнес Андарисс.

- Но не уточнял чьими, - вкрадчиво вставил Алидисс, словно шепча секрет. Он уже стоял за спиной брата. – Я прямо вижу, как ты героически умираешь. Твое обезглавленное государство осиротеет без правителя. Бунты, восстания, стычки, междоусобицы. Пока ими не займется отец. А ты знаешь, как он умеет решать проблемы. Нет человека, нет проблемы. А в саду новая статуя. Мама обязательно ее украсит.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

- Жертва должна быть добровольной, - возразил Андарисс, словно борясь с искушением. – А добровольно на смерть никто не пойдет. Ну, кроме тебя, брат.

- Это сильно упрощает дело! - развел руками Алидисс. Он подошел очень близко. Его глуховатый голос звучал почти возле уха брата. - Дай человеку почувствовать себя нужным и важным. Пусть он проникнется своим долгом. Расскажи ему, что от него зависит все. И он сам пойдет туда, куда тебе нужно. Каждый хочет чувствовать себя героем.

- Поступок недостойный будущего императора, - резко произнес Андарисс. Я чувствовала его колебания. Они словно холодком пробегали по моему телу, смешиваясь с успокаивающим теплом.

- Если ты погибнешь, то императором стану я, - небрежно произнес