— Я не психолог.

— Ты — человек. Ну… Или ведьма. Ну, они же лечили людей…

— То есть ты увольняешь пани Оксану и заменяешь ее госпожой Полиной? Нет, Гай… Я не подписываюсь на такое. Каждый должен заниматься тем, что умеет делать. Я не умею быть мужчинам полезной. Не умею.

— Я тоже не умею. Ну вот… Поучимся друг на друге. Выгода. Нет? Ну и ты поживешь без родителей. Немного… Пусть немного.

— Ты меня даже суток не знаешь! — всплеснула я уже обеими руками.

— И что? Может, ты мой новогодний подарок, а я — твой… Подарок. На дачу со мной поедешь? Ты поедешь, даже не надейся, что здесь останешься! — это Гай наклонился к Юпи, которая поднялась на задние лапки, чтобы положить передние ему на голые колени.

Виляла хвостиком, бедная…

— Она хочет гулять, — выдала я грудным голосом, как настоящая ведьма.

— Я не могу голым с ней гулять. Мне в душ надо. Тебе — волосы высушить. Едем на дачу? Втроем? После фотографии под елкой?

Он зануда… Какая же зануда… Как все психи!

Я вскочила, схватила со стола чашки, но не швырнула в раковину, как того требовала душа. Вместо звука разлетающегося вдребезги фарфора, я услышала звук льющейся воды — ополаскивала я чашки на автопилоте. Головой я оставалась за столом, хотя давно вышла из себя: душа существовала отдельно от тела, но ломило ее так же, как кости после бутылки шампанского и ночи непонятно с кем, да еще с запахом ананаса.

— Иди в душ! И вынеси мне фен, — приказала непонятно кому, выключив воду.

— Я не стесняюсь, — раздалось за спиной. — Суши волосы перед зеркалом.

— Запотевшем? — хмыкнула я громко.

— Оставь дверь открытой. Я моюсь прохладной водой и при открытой двери, — и тут же исправился: — Могу при открытой двери… Не хватай меня за язык!

— Да больно надо, — повернулась я к столу, за которым псих продолжал преспокойно сидеть. — Я что-то сказала? — уже хихикнула, пусть и по-прежнему горько.

Теперь я точно знала, что во рту горчит от кофе.

— Сказала идти в душ. Я подчиняюсь…

Поднялся. Тяжело, со вздохом, разогнулся, точно дядя-светофор. Или фонарный столб, или жираф, или… Шел бы ты в душ быстрее!

— Ты голый из душа выходишь? — спросила с порога ванной.

— В полотенце, — обернулся он уже голый. — Тебя что именно смущает?

— Меня пугает возможная просьба принести тебе одежду. Я не знаю, где что лежит и что ты носишь…

Он меня голый не смущал, хоть я и не смотрела ниже мягкого подбородка. Знала, что есть, на что смотреть. Он был в великолепной форме. Не от природы, походы в спортзал явно были частью терапии. Интересно, пани Оксана получала отчеты от потного пациента тоже?

Я ей даже позавидовала на секунду — столько разнообразия в почте, а у меня одни пальчики с колечками, ушки с сережками, грудки с кулончиками… Скука, сука…

— Я сам оденусь, не переживай.

Распереживалась!

Ну да, отвернулась — вернее нагнулась к раковине, чтобы достать фен. Сейчас включу его и можно материться в голос. Полька, тебе повезло — получила под елку персонального психа, перевязанного бантиком… Нет, бантика не было, а жаль…

Волосы разметались во все стороны. Я дунула феном в лицо, чтобы отморозить мозг. Стала красной и разомлела. Поль, спокойно… Ну елки… Ты говорила, что другие могут бегать на свидания ради секса, вот и ты побегай. И не смей привязываться — вот не смей и все! Тогда все будет в шоколаде, даже если будет в итоге плохо.

— Ты боишься фена? — спросила у собаки и направила теплую струю прямо ей на бороду.

Юпи фыркнула и залаяла.

— Ну что там еще? — высунулся Гай из душевой кабинки, но воду не выключил.

— Я не с тобой разговариваю, — выключила я фен.

— Так и я не с тобой, — улыбнулся он. — Хотя ты тоже лаешь… Без причины.

— А с причиной можно? — вскинула я голову.

— При веской да, но я же знаю, что у вас с Юпи нет никакой причины на меня лаять.

— Ты нас не выгулял. Чем не причина? Веская…

Гай наконец взял полотенце и вышел из ванной.

— Но ведь собираюсь.

Собирался он долго. Или у меня просто нервы натянулась так сильно, что каждая секунда бежала по ним электрическим разрядом. Наконец я вспыхнула под елкой и под камерой — тремя, на смартфоне Гая.

— Ночью не было бы так красиво!

Заключил он не меня в объятия, а мою рожу вместе со своей, еще и с собачкой, в рамку четыре на шесть, а лучше бы в два на два, в черный квадрат Малевича, все равно ж непонятно, зачем я тут нахожусь…

— Прямо сейчас отправишь? — присела я на валик дивана.

— Да. Новый год. А тут такой подарок…

О, да… Самомнение у тебя… Да у этой пани Оксаны куча идиотов с лишними деньгами, а не ты один!

— Гай, ты счастлив? — ударила я его вопросом наотмашь.

Он поднял глаза от экрана телефона — мои тоже были зеркальными и отзеркалили его выражение лица, рассеянное или растерянное.

— Сейчас? Вообще? С тобой?

— Что сделал селфи с девушкой под елкой? — спросила я вовсе без сарказма.

— Да.

— Тогда и я счастлива, что сделала кому-то в этом году настоящий новогодний подарок. Хочешь еще брелок на ключи сделаю?

Он пару раз моргнул.

— У меня плохой?

— Ну, у тебя фирменный, а будет эксклюзивный.

— Это условие? — скривил он губы в доброй усмешке. — Чтобы не забывал о тебе ни на минуту? Типа татуировки с именем на запястье…

— На пальцах, чтобы в фигу красиво складывались, — моя усмешка вышла горькой. — Просто так… Иногда люди дарят подарки просто так, а не с умыслом.

Гай сильнее отодвинул стеклянную дверцу кабинки, но не вышел из-под воды, не выключил душ и не взял полотенце.

— Умысла не было. Почему ты мне не веришь?

— А какие у меня основания тебе верить? Вера вообще понятие относительное. И порой только портящее отношения.

— На чем тогда строить отношения, если не на