Даже неприятно стало как-то от этого осознания.

Кира подошла и присела на корточки передо мной, заглядывая в глаза. От её обезумевшего взгляда пробежал холодок по коже, а волосы встали дыбом.

— Знаешь, что, Стелла? Я больше всего на свете желаю, чтобы тебе было в миллионы раз больнее, чем мне сейчас. Прочувствовала в тройной степени всё, что сейчас творится у меня внутри, — кривая усмешка появляется на её лице, после чего она плюёт мне в лицо и поднимается на ноги, направляясь на выход.

Продолжаю сидеть на полу, скривив лицо и зажмурившись. Ужасно не по себе от её слов.

Собравшиеся ученики начинают потихоньку расходиться, бросая в мою сторону осуждающие и презрительные взгляды.

Стираю ладонью плевок Киры и всё также продолжаю сидеть на полу, не находя сил встать на ноги.

“Тебе просто плевать на других людей!” — проносится в голове её голос. Неужели всё именно так, как она говорит? Нет, я не такая, это бред полный. Она просто сказала это со злости и обиды, так что мне стоит успокоиться.

Проглатываю ком, вставший посреди горла и поднимаюсь с пола. Ноги ватные и в ушах лёгкий шум стоит. Как можно быстрее покидаю колледж и выхожу с его территории. Поворачиваю в сторону дома, где живёт Ренат.

Всё же я уже дала обещание зайти к нему и принести нужные лекарства. Значит надо выполнять. По пути забегаю в аптеку, где покупаю всё, что он написал мне в сообщении и иду к Ренату в полной решимости на разговор, прокручивая варианты его развития

Мысли о Кире постепенно начинают улетучиваться и на их место приходит гнев на Раевского за то, что всё разболтал Егору. Чёрт, и как он только посмел?! Я же доверяла этому человеку! А самое главное, зачем он это сделал? Надоело возиться со мной?

От этой мысли в груди завязывается узел. Чёрт, что же это такое? Почему из-за представления о том, что я Ренату абсолютно безразлична становится больно?

А с другой стороны, почему он мне столько о себе рассказывал и в принципе так открыто общался со мной и для чего нужны были все те совместные прогулки, если ему плевать на меня?

Я ничего не понимаю.

Останавливаюсь напротив двери, ведущей его квартиру. Долго не решаюсь нажать на дверной звонок, но в конечном итоге всё же набираюсь смелости и нажимаю на кнопку, прислушиваясь к звуку в квартире.

Уже через минуту слышатся вялые шаги, а после и сам голос хозяина.

— Кто? — прохрипел парень, стоя по ту сторону двери.

Как же ужасно звучит его голос в данный момент. Становится больно за него и я даже не замечаю, как ярость куда-то уходит. Интересно, он вообще вызывал врача? Или просто написал мне лекарства, которые обычно пьёт?

— Это Стелла, Ренат.

Два оборота ключа в замочной скважине и дверь передо мной открывается, и на порог я вижу Раевского.

Глаза и нос покраснели и опухли. На лбу проступил пот, а губы побелели и стали сухими, сам же он довольно бледный и больше смахивает на ходячего мертвеца. Спутанные светлые волосы были влажные и держу пари, что это из-за пота.

— Господи, Ренат, ты как? — в ужасе смотрю на него и прохожу внутрь. Закрываю за собой двери и скидываю обувь. Ещё раз испуганно осматриваю парня.

— Отвратительно, — хрипит в ответ.

— Так, — быстро ставлю пакет с лекарствами на небольшую тумбочку в прихожей. — Иди в комнату и ложись.

— Тебе лучше уйти, Стелл, ещё заразиться тебе не хватало.

— Да, может и лучше, но, во-первых, я тебя в таком состоянии не брошу, а во-вторых, у меня к тебе есть серьёзный разговор. Иди в постель.

— Стелла, заболеешь.

— Быстро пошёл и лёг! — строго смотрю на парня.

В этот раз спорить он не собирается. Еле перебирая ногами, двинулся в сторону спальни. Беру пакет с лекарствами в руки и семеню на кухню, где быстро завариваю ему чай с лимоном, за которым отдельно заходила в магазин, и растворяю в стакане с водой порошок с жаропонижающим.

Пока чайник греется, ищу кружку в шкафчиках. Кладу туда один чайный пакетик и три кубика сахара и оставляю это дело, пока не закипит чайник. Из пакета достаю упаковки с спреями в нос и горло.

Тем временем чайник закипает и я наполняю кипятком кружку с забавным медведем. Кидаю отрезанную заранее дольку лимона в чай и выхожу со всем этим из кухни.

Ренат лежал на кровати, закутав своё тело в тёплое зимнее одеяло, но даже через него можно было заметить, как он тяжело дышит и как его потряхивает слегка.

Глаза его были прикрыты, а рот наоборот- приоткрыт. Губы чуть подрагивали, вероятно его морозит от температуры. Ставлю лекарства и чашку на прикроватную тумбу и касаюсь ладонью щеки парня.

Вздрогнув, медленно распахивает отяжелевшие веки и смотрит на меня усталым и болезненным взглядом.

— Тебя не морозит? Когда ты в последний раз мерил температуру?

— Ну есть такое. А мерил… Ну, пару часов назад где-то.

— И сколько? — взгляд падает на ртутный градусник, лежащий на другом конце кровати. Перегибаюсь через Рената и беру его в руки. Он прослеживает мои действия и шумно выдыхает.

Смотрю на градусник и вижу отметку в 37,4.

— Утром была 38 и 2, ну, я писал про это тебе. А потом упала к 37 и 4.

Киваю и пару раз встряхиваю градусник, чтобы сбить полоску.

— Давай, мерь, — протягиваю его Ренату. Спустя несколько минут возвращает мне его. Ртутный столбец дошёл аж до 39,4.

— Афигеть, да тебе врача надо вызвать с такой температурой! 39 и 4, Ренат, это не нормально.

— Нет, не надо, просто… — недоговаривает — заливается сильным кашлем, от которого бегут мурашки по коже. Прикрывает рот ладонью и продолжает где-то через минуту, когда успокаивается, — просто дай таблетку, оно и так пройдёт скоро.

— Ренат, — пытаюсь вразумить парня, но он меня сразу же перебивает.

— Стелла, пожалуйста! Не спорь со мной хотя бы сейчас. Просто дай чёртову таблетку, — повышает свой го… хрип (голосом это трудно сейчас назвать) и вновь разражается кашлем.

И только из-за этого я перестаю с ним спорить и беру в руки стакан с жаропонижающим и протягиваю больному. Берёт из моих рук его и выпивает залпом, поморщившись.

Следующие два, а может и три часа я провожу рядом с ним. Температура действительно спадает, но всё же я склоняюсь к тому, чтобы вызвать врача. Дважды заваривала ему чай с лимоном, и мне было безумно приятно заботиться о нём. Его благодарная улыбка стала для меня самой лучшей наградой, что я даже хотела было не начинать никакого разговора, но одёрнула себя. Поговорить мы должны.

— Уверен, что через час не поднимется опять под сорок? — настороженно интересуюсь у Рената. Он успел переместиться в сидячее положение, облокотившись спиной на спинку кровати, однако из одеяла так и не выпутался.